Апату сделал открытие: карихоны[629] называют огонь “тата” и воду “туна” точно так же, как жители Гвианы. Люди, имеющие поразительное внешнее сходство с рукуйенами, были в восторге, услышав, что мы говорим на их языке.
Я нанял двоих, согласившихся следовать за мной до водопада Араракуара; каждый получил тесак, топор и несколько метров ситца.
Четырнадцатого июня в полдень мы увидели, что река сузилась, и глухой шум предупредил нас о приближении к большому водопаду. Мы подошли к Араракуаре, называемому так, потому что его берега из песчаника, как бы уставленные столбами, выточенными водой, служили пристанищем для длиннохвостых попугаев ара, которые отдыхали здесь, как на больших деревьях.
Араракуара не была простым ущельем. Этот узкий коридор заканчивался огромным водопадом высотой около тридцати метров.
Не найдя лодки у подножия водопада, мы вынуждены были погрузиться на плот, который построили из стволов очень легких деревьев, называемых “бальса”[630]. Мы расположили стволы в два слоя; и сверху построили хижину, где разместили багаж и сами могли удобно укрываться.
Плот имел не прямоугольную, а трапециедальную форму, с меньшей стороной спереди, чтобы он легко рассекал воду. Для этого было достаточно поставить толстые концы стволов назад, немного их раздвинув, а тонкие концы плотно пригнать один к другому. Крепление, а это очень важная операция, было произведено при помощи гибкой и очень прочной лианы, которая в изобилии растет в здешних лесах. Мы попрощались с нашими проводниками, которым надо было только перейти гору, чтобы найти хорошую пирогу, а нас ждал спуск по реке на судне совершенно новом как для меня, так и для Апату. Вскоре ниже по течению мы увидели скалы; они образовали пороги и даже маленькие водопады, к которым мы подступились не без страха, но наш плот показал себя наилучшим образом; зарывшись сначала немного носом — достаточно, чтобы окатить нам ноги, но не намочить багаж, который располагался на решетке, — он выпрямился и помчался, не касаясь скал. Через три часа мы повстречали трех индейцев, которые согласились проводить нас в их деревню, расположенную на реке Арауа.
Карихоны называли этих индейцев китотосы, что значит “враги”.
Я допустил большую неосторожность, отправившись с Апату в пироге, которую мы вели на большом расстоянии от плота, где оставили наших спутников, но мы были вынуждены принять такое решение, поскольку у нас кончались продукты.
Однако эта прогулка показалась нам очень интересной: мы пополнили наши припасы, купили хорошую лодку, имели случай наблюдать за пиршеством каннибалов.
Некоторое время спустя мы прошли перед устьем большого притока, называемого Жари. Эта река не только имеет такое же название, как та, которую мы уже описали, рассказывая о Гвиане, но ее обитатели карихоны говорят на том же языке и имеют такие же обычаи, как рукуйены гвианской Жари.
Мы достигли маленькой деревни карихонов, устроившейся на левом берегу Жапуры, навигация по которой значительно более легкая, чем по всем остальным притокам нижнего течения Амазонки. У этой реки есть несколько своих крупных притоков, в частности — Опапори.
Плавание в нижнем течении очень утомительно; днем нас одолевали мухи, ночью комары, и почти постоянно — проливные дожди, из-за которых реки вышли из берегов. Мы с трудом находили места для ночевки, не затопленные водой.
Устье Жапуры образует огромную дельту, такую же сложную, как у Ориноко. Мы плыли среди низких болотистых островов, где несколько рыбаков построили хижины на сваях высотой три-четыре метра. Они ловили главным образом пираруку[631], которых сушили на солнце, и черепах.
Наш проводник показал нам очень интересные географические детали; это устье Ауати-Пиорини, которая ведет к Амазонке. Вода здесь черная и течение слабое; сначала мы подумали, что это водосброс Жапуры, но проводник показал нам, что вода идет из Амазонки.
Девятого июля в пять часов вечера мы достигли деревни Каикара на Амазонке.
Нам потребовалось только сорок три дня, чтобы спуститься по этой большой реке от истоков до устья и сделать ее топографическую съемку, не пропустив ни одного участка».
630
— одно из самых легких деревьев; 1 дм3 бальсовой древесины весит 120 г; удельный вес бальсы равен 0,12, что в восемь раз меньше, чем у воды; название бальсового дерева (Ochroma lagopus) взято из испанского языка, где оно означает «плот», что определяет основную область использования этого дерева в прошлом.
631
, или арапайма (Arapaima gigas) — крупнейшая из речных рыб бассейна Амазонки; относится к отряду араванообразных; достигает четырех с половиной метров в длину и двухсот килограммов веса.