Кортес оказал большую милость, приняв поклоны и позволив надеть на себя украшения бога в присутствии местных жителей, толпой прибежавших на берег, решивших, с их логикой истинных дикарей, что действительно вернулся Кецалькоатль.
На следующий день Кортес со своим отрядом произвел высадку на мексиканский берег. Тревога Монтесумы росла, и он отправил новые и еще более богатые дары предводителю испанских войск и повторил в доброжелательных, но категорических выражениях, что последний должен немедленно покинуть его территорию.
— Большое спасибо, — сказал смеясь генерал, — слишком роскошные дары преподнес нам этот щедрый властелин Мексики, чтобы мы не пошли лично поблагодарить его.
Потом он добавил, повернувшись к своим офицерам и солдатам:
— Не правда ли, кабальерос[137], мы просто обязаны нанести ему визит?
И все эти алчные авантюристы при мысли о богатой добыче, предлагаемой предводителем, вскричали в один голос:
— Вперед!.. Мы готовы!.. Вперед!..
Корабельный колокол зазвонил в этот момент «Агнус Деи»:[138] офицеры и солдаты тотчас пали на колени, прося Святую Деву Божью Матерь охранить их от опасностей и принести победу, удачу и богатство.
Тем временем неожиданное событие еще больше утвердило Кортеса в решении идти на Мехико, несмотря на явное пугающее несоответствие его небольшого отряда силам, которыми располагал хозяин этой мощной империи. Ацтекский вождь, молодой Иштлишоитль, тайно послал к испанцу нескольких своих офицеров, чтобы разъяснить положение в стране, ее внутреннее подразделение и желание провинций присоединиться к любому, кто захочет объявить войну Монтесуме. В то же время Тлакошкалкатль, вождь тотонаков[139] из Семпоалы, скрытно предложил свою дружбу испанскому полководцу, испросив у него поддержки для возвращения себе утраченной свободы.
Он не особенно рассчитывал на помощь, но сложившаяся в стране обстановка наполнила радостью душу Кортеса. Как ловкий политик, он понимал, какую выгоду можно из нее извлечь, и больше не сомневался, что ему судьбой уготовано завоевать богатую империю.
Тем временем в окружении Кортеса возникло несколько робких попыток мятежа и заговора, подавленные с обычными для него решимостью и энергией. Затем, успокоенный с этой стороны, уверенный в надежности своего окружения, он с двумя небольшими отрядами, послав вперед Альворадо, осторожно снял с кораблей артиллерию и боеприпасы, нагрузил ими индейцев, оберегая тем самым своих людей от ненужного утомления, и отправился в Семпоал. Солдаты перешли реку Чачалака, образующую границу тотонакского княжества, и направились к столице, куда прибыли на следующий день. Кастильских авантюристов приняли как освободителей и мстителей за угнетенную родину. Маленький вооруженный испанский отряд пробыл там несколько дней и отправился в порт Киауйстлан[140], куда уже прибыл флот со всем военным снаряжением. И тут же Кортес объявил две провинции, Семпоалу и Киауйстлан, вассалами Испании; их освободили от обязанности платить дань мексиканской короне и арестовали сборщиков налогов, прибывших из Мехико.
Это стало настоящим объявлением войны. Оно вызвало в обеих провинциях неописуемый энтузиазм и еще больше повысило популярность вновь прибывших, которые ничего не сделали, чтобы заслужить ее, а только принимали подарки. Пребывая в качестве победителя в Семпоале и думая, что ему все позволено, конкистадор, никогда не забывавший о религии, решил обратить всех тотонаков в католицизм, что не потребовало много времени. В сопровождении пяти десятков солдат, поющих Gloria in excelsis, он решительно поспешил к храму, пообещав тотонакам, сначала пришедшим в отчаяние, а затем перепугавшимся насмерть, полностью вырезать их, если они не успокоятся. Несмотря на стоны верующих и жрецов, ожидавших, что молнии поразят святотатцев, испанцы мгновенно разбили статуи богов. Толпа, видя, что небо остается ясным, гром не гремит и осквернители святынь без малейших затруднений совершили свое злодеяние, опустили головы и смирились, добровольно отказавшись от культа богов, не сумевших заставить уважать себя. На руинах храма воздвигли алтарь, на котором установили крест и икону с изображением Девы Марии с младенцем Христом на руках.
137
(
139
— мексиканская народность, населяющая восток современного штата Веракрус и часть штата Пуэбла; некоторые исследователи именно им приписывают строительство пирамид в Теотиуакане; в Центральную Мексику пришли с севера и поселились в долине Анауак задолго до ацтеков (примерно в середине XII в.); когда-то делились на 20 племен; их современная численность составляет около 170 тысяч человек (по переписи 1980 г.).
140
Киауйстлан назывался также Киавистланом; возле него Кортес, как это рассказано чуть дальше, заложил новый город Вилья-Рика-де-ла-Веракрус, который впоследствии стал называться проще: Веракрус.