Как ни неудобен был такой способ денежных расчетов, господин Руссе был вынужден с ним смириться. В конечном итоге такой вариант был наиболее практичен; в этом случае господин Руссе должен был взять с собой всего лишь пятьдесят килограммов серебра в слитках, вес которых составлял от двух до двухсот граммов, а нужные довески просто отрезались от слитков ножницами в виде маленьких кусочков и тщательно взвешивались. Вот уж чисто по-китайски!
Теперь следовало только остерегаться воров, поскольку вполне можно было предположить, что в такой стране, как Китай, где все шиворот-навыворот, чего-чего, а уж мошенников хватает. Поэтому при отсутствии всякой более или менее организованной полицейской системы каждый бережется как может от гнусных проделок ловких и изобретательных ворюг, у которых есть чему поучиться и нашим жуликам из больших европейских городов.
О какой-либо безопасности на улицах, дорогах и реках в Китае можно забыть с наступлением сумерек. Поэтому из-за страха перед грабителями всякое передвижение в Ночное время прекращается. Ночью жители не покидают своих домов. Как только солнце опускается за горизонт, все укрываются в домах, лодках, на постоялых дворах.
И это происходит отнюдь не потому, что здесь совсем нет полиции, по крайней мере, в городах она есть; дело в том, что ее храбрость, преданность делу и особенно честность ставятся населением, и не без основания, под большое сомнение. Господин Руссе приводит по этому поводу весьма показательный ответ одного китайца, которому он выразил свое удивление в связи со всеобщим добровольным заточением в ночное время суток.
— Слишком много воров, — совершенно серьезно пояснил тот.
— Но ведь существуют полицейские, солдаты, обязанные прибежать на малейший подозрительный шум и начать преследование злоумышленников.
— О! Нет-нет, — возразил на это китаец и добавил: — Ведь у жуликов есть ножи!
Из-за этого ужаса, внушаемого ножами жуликов полицейским, последние предоставляют разбойникам полную свободу действий или, во всяком случае, позволяют им плодиться в огромных количествах. Поэтому воры не оказывают при задержании ни малейшего сопротивления. Они слишком хорошо знают привычки полицейских и понимают, что если уж те набросились на них, то только потому, что имели многократное превосходство в силе, а следовательно, всякое сопротивление просто бессмысленно.
В небольших поселках, селах и деревнях, где полиции вовсе нет, все-таки существуют ночные сторожа; как правило, такой сторож — это безусловно храбрый человек, вооруженный полой и на удивление звучной бамбуковой палкой, который ночь напролет стучит своей «музыкальной» колотушкой, мешая людям спать и предупреждая о своем приближении мазуриков, которые спешат перебраться в другое место, где поспокойнее. Возможно, в этом и состоит цель бравого сторожа, поскольку это позволяет ему избежать нежелательных и весьма огорчительных встреч.
Симпатичному путешественнику, к счастью, оказалось нечего делить с жульем Поднебесной империи. Его путешествие протекало без серьезных осложнений, если не считать риска и усталости, и он смог собрать огромное количество документов, делающих чтение его превосходной книги столь увлекательным и полезным.
Отправимся же с ним, прежде чем с сожалением расстаться, в Ланьчжоу[248], к наместнику Ганьсу, туда, где заканчивается его путешествие по Северному Китаю.
Итак, господин Руссе остановился в пригороде на постоялом дворе, дабы скинуть с себя дорожное платье и переодеться в более или менее приличный костюм. Солдат тут же отправился предупредить наместника о прибытии французского путешественника, чьи обязанности профессора при арсенале Фучжоу обеспечивали ему довольно высокое положение в китайской административной иерархии. Вскоре солдат вернулся с сообщением, что вице-король с радостью готов принять господина Руссе, и тот, приняв это лестное приглашение, немедленно отправился к я-мену.
Вскоре показался и наместник Цо Цондан: полный, маленький, шестидесятипятилетний человек, прекрасно выглядевший для своих лет, с горделивой, надменной осанкой, строгого вида, с бронзовым, немного морщинистым лицом. Любезно, с изъявлениями чисто китайской, то есть утонченной, вежливости, он пригласил гостя пройти первым в салон для приемов. Едва переступив порог, господин Руссе, знакомый с китайскими обычаями и языком, повернулся к наместнику и приветствовал его, подняв сложенные ладонями руки на уровень лба. Этот знак вежливости со стороны одного из тех иностранцев, которых китайцы считают варварами, удивил и тронул наместника:
248
— главный город провинции Ганьсу на севере Китая. В этой провинции оканчивается Великая Китайская стена, построенная для защиты собственно Китая от нападений кочевников.