Я изъездил весь Китай вдоль и поперек. Во время моих долгих странствий мне ни разу не довелось встретить брошенный труп ребенка. Если некоторые путешественники и могли видеть в Кантоне детские трупы, плывущие по реке, то это вовсе не значило, что несчастные были убиты. Просто в Кантоне есть столь бедные семьи, которые всю жизнь проводят в своих лодках, называемых сампанами. Их дети рождаются, живут и умирают на воде. Родители же оказываются слишком бедны, чтобы купить гроб и захоронить тело в могилу на суше, а потому предпочитают, чтобы несчастное дитя окутали саваном воды океана. Замечу также, что торговля детьми и детоубийство никогда не практикуются в средних слоях общества».
Военный порт Фучжоу был основан по указу китайского правительства в соответствии с предложением наместника Цо. Там должны были строить паровые суда и изготовлять боеприпасы, а также готовить будущих моряков и судостроителей. Организация и управление новым военным портом, основанным неподалеку от острова Пагоды, были возложены на двух офицеров военно-морского флота Франции, лейтенантов Жикеля и Эгбеля, а в помощь им были присланы специально отобранные инженеры, рабочие и служащие, тоже французы.
Автор просит у читателя позволения сделать короткое отступление и высказать кое-какие мысли по данному вопросу. Не считаете ли вы чистым безумием посылать соотечественников за тридевять земель создавать военный флот в стране, которая не сегодня завтра станет нашим противником? Разве можно обучать потенциального врага нашей наступательной и оборонительной тактике? Разве можно снабжать армию противника пушками, скорострельными ружьями и торпедами? А в довершение всего еще и предоставлять в его распоряжение наших офицеров для наилучшей организации дела?! Не находите ли вы такие действия безумными, даже сверхбезумными и антипатриотичными? Если китайцы могли сражаться с нами на равных и даже противопоставить нашим военным кораблям еще более быстроходные суда, а нашим пушкам — тоже пушки, и ничуть не менее дальнобойные, то нашим военным следовало бы учесть, что снаряды и пушки были произведены в Фучжоу и что именно благодаря французским офицерам из Фучжоу мы едва не потерпели сокрушительное поражение. Дела обстояли настолько плохо, что адмирал Курбе был вынужден очень долго обстреливать город, чтобы разрушить порт и заводы, ибо без этого война бы еще долго не кончилась.
Я заканчиваю мое небольшое отступление напоминанием о том, что именно благодаря этой непростительной ошибке правительства Франции, которое дало распоряжение помочь китайцам построить базу для военного флота и отправило в Китай опытных офицеров, Леон Руссе и смог написать замечательную книгу об этой удивительной стране.
Порт в Фучжоу, где распоряжался господин Проспер Жикель, находился под неусыпным наблюдением особого посланца императора Китая, именовавшегося императорским комиссаром. Этот высокопоставленный чиновник, человек лет пятидесяти, пользовался большим авторитетом в обществе, и все почтительно звали его не иначе как его превосходительством Чжоу. Особняк комиссара располагался прямо на территории порта, среди домов, где обитали служащие-европейцы.
В Китае все делается в соответствии с раз и навсегда установленными правилами, которые на протяжении веков и даже тысячелетий передаются от отцов к сыновьям безо всяких изменений. Поэтому особняк (или, как там говорят, «я-мен») его превосходительства Чжоу был точной копией домов мандаринов всех рангов, отличавшихся друг от друга лишь размерами в зависимости от должности и богатства хозяев.
Итак, жилище мандарина в Китае представляет собой группу одноэтажных построек, расположенных перпендикулярно друг другу и окруженных толстой и высокой глинобитной или каменной стеной. Перед главным входом расположен наполненный прозрачной водой бассейн. За ним возвышаются ворота. На створках этих ворот изображено фантастическое животное, дракон, чья широко разинутая пасть готова проглотить красный диск, изображающий солнце. Между стеной и домом, всегда ориентированным по меридиану, высятся два столба, выкрашенные в ярко-красный цвет. Это служит признаком официальной резиденции. Только наместник самого императора имеет право ставить перед своим дворцом четыре столба. Далее взору изумленного путешественника предстают новые ворота, да не одни, а несколько, на створках которых на черном фоне изображены столь дорогие сердцу каждого китайца драконы. Правые ворота всегда открыты, и через них можно попасть в обычные дни во внутренний двор. Средние ворота открывают только по большим празднествам и по случаю прибытия очень важных гостей. Те же, что расположены слева, распахивают только перед осужденными на смерть. Над воротами сделан большой общий навес, и с левой стороны под ним укреплен огромный гонг, в который могут бить те, кто пришел искать правосудия. В первом внутреннем дворе находятся административные здания: тюрьма, казарма, где живут солдаты, вооруженные старинным оружием, здание, где мандарин вершит суд, а также помещение, где хранятся носилки и зонтик мандарина, знаки его высокого сана. Во второй внутренний двор выходят двери помещения для торжественных приемов, контор, где сидят писцы и счетоводы, и прочих служб поместья. В третьем дворе располагаются жилые помещения, где обитает сам мандарин, а также отдельные домики, предназначенные для его секретарей и посыльных.