— Я занят… не могу… занят… — бормотал лаборант, искоса, с неприязнью поглядывая на незваного гостя.
— Только на минуточку! Мне просто о-о-очень хочется посмотреть на пионы!
Как правило, Миша производил на посторонних впечатление робкого, застенчивого парня, красневшего до корней волос по самому пустячному поводу, но сегодня он будто с цепи сорвался, проявляя потрясающую степень настырности. Сообразив, что от напористого соседа ему просто так не избавиться, Игнатий с недовольным видом направился к калитке, долго возился с запорами и наконец распахнул ее настежь:
— Заходи. Посмотришь на свои пионы. Но смею заверить, что они и так в полном порядке.
— Спасибо.
Росшие прямо перед домом пионы действительно чувствовали себя великолепно и, словно приветствуя гостя, важно покачивали своими роскошными цветами. Миша внимательно осмотрел каждый куст, понюхал все без исключения цветки, ткнул пальцем в землю, проверяя, насколько хорошо она полита. Игнатий стоял над ним, скрестив на груди руки, и выглядел мрачнее тучи. А незваного гостя одолел настоящий приступ болтливости, и он все говорил, говорил, говорил, при этом энергично жестикулируя, переминаясь с ноги на ногу, и как-то незаметно, шаг за шагом приближаясь к крылечку дома.
Лаборант в это время к чему-то прислушивался, отвечал невпопад, занятый собственными мыслями, а потом решительно взялся за газонокосилку. Мотор рявкнул пару раз, чихнул, выпустив смрадное облачко, но заводиться так и не пожелал. В этот момент со стороны дома раздался непонятный шум — то ли приглушенный стук, то ли шуршание. Миша ничего такого не заметил и, рассуждая о ранней выгонке тюльпанов, сделал еще два шага по направлению к крыльцу.
— Вот, кроликов завел, — неожиданно сообщил Игнатий, пригладив редкие светлые волосенки на почему-то покрывшемся испариной черепе. — Шумят, паршивцы. Шумят. Шустрые попались зверушки…
— Кролики? Нет, животные меня не интересуют, я увлекаюсь только декоративным садоводством. Вот, например, розы — они не издают никаких звуков и, в отличие от кроликов, приятно пахнут. А еще, если говорить о многолетниках…
Игнатию пришлось нелегко, но все же минут через десять он сумел выпроводить назойливого соседа. Лаборант тщательно закрыл за ним калитку и вновь вернулся к газонокосилке. На этот раз она соблаговолила завестись, и тихие переулки университетского поселка наполнил противный, особенно действовавший на нервы в жару шум.
Серебристые ниточки трамвайных путей уходили вдаль, теряясь среди полей и лесозащитных полос. Долговязый очкарик, так и не дождавшийся трамвая, большими шагами продвигался вперед, намереваясь поскорее достичь цели своего путешествия. Подойдя к очередной остановке, он свернул с путей и, проследовав мимо магазина, направился во двор того самого дома, где жил не кто иной, как печально знаменитый Коля Дуб. Не задерживаясь, Миша направился к группе восседавших на лавочке старушек, задав им вопрос о бывшем заключенном, недавно вернувшемся из мест лишения свободы.
— И все-то о нем спрашивают! — воскликнула одна из пенсионерок. — Всем-то этот прохиндей нужен! Недавно девочка милая приходила и тоже Колькой интересовалась…
— Голубоглазая блондиночка?
— Точно. А как ты догадался?
— Я эту особу хорошо знаю. Она пытается играть в частного детектива, наивно думая, будто из девчонки может получиться настоящий Шерлок Холмс. Но в данной ситуации меня больше интересует другая проблема — недавно я увидел из окна трамвая Колю Дуба и очень удивился, поскольку, по моим сведениям, он еще должен находиться в тюрьме.
— Отпустили! Отпустили досрочно! — воскликнула Валентина Степановна и поведала благодарному слушателю все, что думала об этом «безобразии».
Миша Шерлок Холмс выслушал ее очень внимательно, а потом даже извлек из кармана потертый блокнот и сделал в нем какие-то пометки:
— Спасибо, вы сообщили очень ценную информацию.
— Неужто Колька уже успел что-то натворить?
— Не думаю. Во всяком случае, интересующая меня история началась гораздо раньше.
Озадачив Валентину Степановну столь загадочным ответом, Миша быстрым шагом направился за угол дома, туда, где находилась квартира Дубовых. Но вместо того, чтобы идти к ним, парень остановился, плотно прижавшись к стене, поджидая кого-то. Ждать в засаде пришлось недолго — не прошло и минуты, как из-за угла крадучись вышла изящная девочка в легком сарафанчике.