— Первая начинай, — приподнимает голову и смотрит не отрываясь.
У него безумно красивые глаза, синие, почти такие же, как у меня, только грустные. Ему не к лицу грусть, отчаяние, хорошие люди не должны отчаиваться и впадать в уныние. Впервые внутри меня возникает странный порыв: я неловко, несмело касаюсь губами его губ и едва не задыхаюсь от того, как рьяно Мир отвечает на поцелуй, словно предвидел его.
— Ты же понимаешь, что здесь мы этим заниматься не будем, — шепчу ему в губы, а потом кусаю Мира за ухо, чтобы отрезвить.
22 глава
Николай
Ещё издалека слышу шум голосов, но присоединиться к огромной семейной тусовке я не спешу, потому что слушаю последние новости давнего знакомого. Связаться пораньше у меня с ним не получилось. Я и сам не заметил, как провалился в глубокий сон, из которого меня вывел настойчивый звонок от Марины. Настроение и так было паршивым, но с первой фразой моей несносной женщины оно отчаянно помахало мне рукой. Она что-то пыталась доказать, я же сонно смотрел на часы и не мог поверить в то, что почти одиннадцать дня.
— Я приеду? — Резануло по ушам.
— Не думаю, что готов повторить вчерашний опыт, — отвечаю прохладно и понимаю, что Марина резко замолчала, странная пауза длилась не меньше тридцати секунд.
— Она что ночевала у вас?
— Прекрати истерику, — едва не рычу сквозь зубы и соскакиваю с кровати, пытаясь погасить в себе волну гнева, параллельно хватая джинсы с полки шкафа. — Надеюсь, ты не забыла, что она — девушка Мирона.
— Знаю я таких девушек, да у нее на лице написано — потаскуха.
У этих женщин отлично развито чутьё на подобные дела, но соглашаться с этим вслух я не намерен.
— Дома поговорим, — уже едва-едва спокойно выдавливаю из себя слова.
— Значит вот так? Ну, знай, Самойлов, ты пожалеешь, что именно так поступил со мной.
— Я поступаю так именно потому, что ты, как оказалось, не умеешь держать себя в руках.
В трубке телефона слышу гудки и понимаю, что был несправедлив с Мариной, которая чисто по-человечески пытается защитить своё счастье. Впервые между нами подобные разногласия, но я сейчас не в том положении, чтобы сломя голову бежать к ней и пытаться что-то объяснить. Нет, пока у меня есть время, постараюсь больше разузнать о Лизе и её мотивах. Лишь только после освежающих утренних процедур я отыскал в телефонной книге нужный мне номер и нажал кнопку соединения.
— А вот здесь мы все втроем, смотри какие смешные с Колей в надувных кругах, Ира постоянно нас катала по воде, пока мы визжали, как ненормальные, — звонко смеется Алиса и пальчиком тычет в огромный семейный альбом, который много лет наполняла мама.
Таких альбомов в нашей семье три. Первый полностью посвящен романтическим отношениям родителей и пышной свадьбе, а второй — нам, их детям. Тот что третий по счету — внукам. И именно последний альбом, словно кровоточащий мозоль на ноге, каждый раз, когда мама с тоской в глазах, сидя у камина, в мои редкие моменты появления в семейном кругу, листает огромные страницы и тяжко вздыхает.
Не сразу вышел из-за угла, притормозил и издалека попытался оценить обстановку. Ну вот, что и требовалось доказать: мама сидела в кресле у кофейного столика именно с бордовым альбомом и, по слегка опущенным плечам, я понял, что она расстроена. На огромном диване расположилась Алиса, держа на коленях синий альбом, её шустрый палец бегал по странице, указывая на участников снимка. Она не замолкала ни на секунду, Лиза же выглядела какой-то озадаченной, вроде бы улыбалась, но внимание было рассредоточенным.
Странно, никого больше в комнате не было. Я метнулся в кухню, откуда услышал разговор на повышенных тонах между Ирой и Геной, они стояли лицом к широкому окну и что-то внимательно в нём рассматривали.
— Ты поступаешь некрасиво, а если бы тебя кто-то застал за подобным занятием?
— А ты для чего? Правильно, для того, чтобы поддержать меня. Да и вообще, может, нашему сыну помощь нужна. Но я действительно успокоилась: штампа в паспорте у неё нет. А вот паспорт Мирона я не нашла, видимо при себе носит портмоне.
— А мне кажется, что наш парень счастлив, посмотри, как улыбается малышке, и старая коляска Мирона пригодилась.
— Ты бы ещё о распашонках сына вспомнил, вот на кой черт ты стащил эту рухлядь с чердака?
— А разве детю будет удобно в корзине, а так на свежем воздухе отоспится кроха.