Большинство вампиров ведут жизнь рабов, служа тому, кто их обратил, не имея возможности ослушаться приказа или сбежать. Но есть среди них такие, кто, изначально обладая сильной волей, постепенно начинает накапливать энергию. Когда они достигают уровня хозяина, то могут уже сами превращать других вампиров в рабов, за что получают от обратившего их господина некоторую свободу. Седьмой уровень – это низший ранг хозяина, и большинство из них так на нем и остаются, но те, кому удается подняться выше, с каждой новой ступенькой получают все больше возможностей и свободы. Я всю жизнь находилась при хозяевах вроде Тони, вампира третьего уровня, и знаю, что происходит, если их разозлить по-настоящему. И все же еще ни разу я не получала такого мощного удара, который, казалось, прожег во мне дырки. Ну не мог Тони уговорить вампира второго или даже первого уровня поработать киллером – стал бы он стараться ради меня! – но другого объяснения у меня не было.
Я заорала Томасу, чтобы он бежал, прекрасно сознавая, что вырваться ему не удастся; тогда державший меня вампир решил, что мне, по-видимому, не слишком больно, если я в состоянии так кричать, поэтому схватил меня за шею и сжал пальцы. Помню, в тот момент я подумала, что, если мне повезет, он не рассчитает силы и задушит меня. Не слишком радужная перспектива, и все же это лучше, чем быть приговоренной к вечному созерцанию уродливой физиономии Тони.
Однако в следующую секунду, когда у меня перед глазами уже заплясали красные огоньки, а в ушах зашумело, державший меня вампир пронзительно вскрикнул и разжал пальцы. Задыхаясь, я упала на колени, жадно глотая ртом воздух, тогда как вампир бился на полу рядом со мной, визжа так, словно его разрывали на части. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что с ним происходит, поскольку такое я наблюдала впервые. Я чувствовала жжение между лопатками, словно туда плеснули горячим маслом; там у меня находилась вживленная в кожу кривая пентаграмма, от которой сейчас исходил сильный жар. Бросив взгляд на вампира, я увидела, как по его руке и груди ползут сверкающие золотистые полосы, прожигая кожу до самых костей. Вот одна из полос подобралась к тому месту, где в тело вампира вошла моя пуля. Я смотрела, не в силах шевельнуться от ужаса. Судя по всему, ожила и пришла в действие моя защита.
По иронии судьбы, вживил мне ее сам Тони. Я-то всегда считала, что это какое-нибудь мошенничество: по мере того как я росла, росла и моя пентаграмма; в конечном счете я получила уродливую татуировку, занимавшую половину спины и часть левого плеча. И хотя вид у нее был не слишком приятный, работала она, как выяснилось, на все сто. Правда, атаковавший меня вампир не был хозяином – энергетический удар исходил откуда-то сзади, – но как удалось моей защите справиться с таким громилой, надо было еще выяснить. Такого я не видела ни разу; был один случай, когда защита сработала, но тогда все выглядело вовсе не так эффектно – грабитель просто отдернул обожженную руку, и у меня появилась возможность удрать. Правда, в тот раз на меня напал человек. Так, может быть, действенность моей защиты зависит от силы нападающего? При этой мысли у меня появилось нехорошее предчувствие, что вскоре мне представится случай это проверить.
Я кое-что знаю о знаках защиты, поскольку Тони всегда держал при себе парочку магов для охраны своего дома и бизнеса. От них я узнала, что существуют три основные категории: заградительные знаки, энергетические и знаки личной защиты. Тони пользуется заградительными знаками, когда занимается чем-то нелегальным – иначе говоря, постоянно. Энергетические знаки более сложные: в качестве антидепрессантов они оказываются эффективнее, чем флуоксетин; их используют, когда нужно снять напряжение или помочь человеку справиться с эмоциями. Однако Тони использует их во время деловых переговоров, воздействуя с их помощью на мозг партнера. И тот вдруг становится мягким и податливым, и теряет волю, и уже согласен с тем, что Тони все знает гораздо лучше, и нужно сделать так, как он говорит. Знаки личной защиты делятся на две группы: защитные и охранные оболочки. О первой группе мне рассказывала Эжени, когда я была маленькой. Пока у меня не было защиты, я ощущала присутствие даже призрака – едва заметные энергетические следы, протянувшиеся во времени, словно светящиеся линии, в том месте, где когда-то, сотни лет назад, побывал призрак. Чем старше я становилась, тем больше обращала внимания на подобные вещи; возможно, это происходило потому, что старый дом, где жил Тони, был зажат между двумя кладбищами – индейским и первых колонистов. Наконец, когда Эжени надоело терпеть, что на уроках я постоянно отвлекалась и думала о чем-то своем, она просто показала мне, как нужно защищаться. Она научила меня управлять моим энергетическим полем – некоторые его называют аурой – чтобы пользоваться им в качестве защиты. Вскоре я уже делала это автоматически, ограждая себя от всего, кроме духов, которые были мне нужны здесь и сейчас.
Однако действенность личной защиты зависит прежде всего от силы человека, который ее использует, поскольку питается она его энергетикой; большинству людей трудно противостоять духовному или физическому воздействию, и тогда на помощь приходят «охранники». Созданные группой магов, они предназначены для охраны человека или объекта и способны отвести опасность, направляя негативное воздействие обратно, на того, кто его излучает. В результате получается так, как произошло со мной, – энергетический удар рикошетом вернулся к тому, кто его послал, заставив биться в агонии.
В нашем сообществе защита имеет огромное значение. Однажды Тони за небольшую плату нанял мага, чтобы тот создал защиту для каравана судов, перевозивших что-то нелегальное. Груз должен был выглядеть как кучи мусора, в котором, как известно, береговая охрана не слишком любит копаться. Однако маг был молод и беспечен, и защита перестала действовать в тот момент, когда суда находились на пути в порт – можно сказать, прямо на глазах представителей закона. В результате Тони потерял груз, а маг – жизнь. В то время я была слишком юной, чтобы самой контролировать надежность защиты, однако тот, кто мне ее создал, знал свое дело. Должно быть, Тони хорошо ему заплатил – редчайший случай, между прочим.
От смрада, исходившего от обуглившегося тела вампира, у меня начали слезиться глаза. Ничего не скажешь, попала в переплет; пытаясь справиться с приступами рвоты, я внезапно поняла, что вновь могу двигаться. Бросив отчаянный взгляд по сторонам в поисках оружия, я тут же рванула за ближайший металлический стеллаж. Моего пистолета нигде не было видно, но черта с два я уйду без него. Кроме того, несколько жалких коробок, за которыми я попыталась укрыться, вряд ли можно было назвать надежной защитой. Итак, ни оружия, ни укрытия; все, на что я могла рассчитывать, – это мой кривой знак магической защиты. Решив выбрать тактику разумного героизма, то есть бежать и прятаться, я начала медленно отступать в глубь помещения.
Если бы мне удалось хотя бы на минуту уйти от вампира-хозяина, я смогла бы добраться до маленькой дверцы, ведущей в недостроенную часть подвала. Оттуда не было выхода в залы клуба, но подвал примыкал к той стене, за которой находился бар. Если вампир хотя бы на время потеряет меня из вида, он перестанет меня чуять и может решить, что я пробралась в бар. Тогда у меня будет несколько секунд на то, чтобы выбраться наружу через заднюю дверь, если, конечно, у вампиров не хватило ума поставить возле нее одного из своих. Но даже если и так, с обычным вампиром моя защита справится легко. А может быть, и нет.
Наконец я добралась до дверцы, расположенной за последним стеллажом, но едва я попыталась ее открыть, как сзади послышались грохот и душераздирающий визг. Я оглянулась через плечо, ожидая увидеть одного или нескольких преследователей. Моему бедному истерзанному разуму потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что существо, плавающее в проходе между стеллажами, это Порция, и что в других проходах слышится шум отчаянной драки.