«Как будто бы с картины Грабаря…»
Как будто бы с картины Грабаря,
Голубизна ударила большая.
Друг другу ничего не говоря,
Они стояли, головы сближая.
Ко лбу ее он так прижал свой лоб,
Что для нее слились его два глаза.
А где-то далеко, над синью снежных троп,
Звучала недосказанная фраза.
«Темнея колонной ствола…»
Темнея колонной ствола
Над крышей из толя,
Огромная липа спала,
Как принято, стоя.
Был весь ее облик суров, —
Плыл полдень, рассвет ли,
Чернели подобьем стволов
Вершинные ветви.
Но в память давнишних побед
Двухсотой весною
Вдруг выгнала гибкий побег
Над самой землею.
И были листочки на нем
Свежи и пахучи,
Мерцали зеленым огнем
Лишь каплю похуже.
Но в грозных законах родства
И вешнего сока
Шумела другая листва
Уж больно высоко.
«Сквозь цветение и вьюгу…»
«Сквозь цветение и вьюгу,
Среди лета и зимы,
Пребывание друг другу
В этом мире скрасим мы»…
Услыхала, обернулась,
Ровным взором повела
И согласно улыбнулась.
Ничего не поняла.
«Эта женщина, здесь, на углу…»
Эта женщина, здесь, на углу,
Так ступает по каменным плитам,
Будто где-то она на балу,
В звуках музыки, в платье открытом.
Выделяясь сиянием глаз,
Мысль, быть может, лелеет благую.
И рассеянно смотрит на вас,
Принимая себя за другую.
«У нее точеные лодыжки…»
У нее точеные лодыжки,
Стан прямой и гибкий, как лоза.
Но ее ладошки как ледышки,
И совсем холодные глаза.
Дремлют отопленья батареи,
Вялостью предзимней только злят.
И сидит она, ладони грея.
Ну а кто согреет этот взгляд?
КРЫЖОВНИК
По виду — словно горсть
Рассыпавшихся бусин,
Просвеченный насквозь,
Крыжовник был так вкусен.
Не к чаю, не в дому —
В саду, в конце дорожки,
Протянутый ему
На маленькой ладошке.
«Растерянный, остался у окна…»
Растерянный, остался у окна,
Не сознавая в горе и обиде,
Что у влюбленных логика одна:
— Я вас люблю, и вы меня любите.
За что любить? Да именно за то,
Что мне отдельно смысла в жизни нету.
Что вытащил, как в картах иль в лото,
Счастливую, к несчастью, долю эту.
ИЗМЕНА
Вот вошла к нему со света,
С лета — в комнатку его,
Не спросившая совета
На земле ни у кого.
И в каком-то странном раже,
Отвернув слегка лицо,
Все сняла с себя — и даже
Обручальное кольцо.
РАЗЛАД
В звоне томительных дней,
После каникул,
Вдруг он из жизни твоей
С легкостью выпал.
Не из созвездья звезда
В гаснущем крике, —
Выпал птенцом из гнезда,
Строчкой из книги.
АРТИСТКА
Печально сжала пухлый рот,
Глаза наполнила слезами:
— Я не люблю таких острот,
Вот так мы все и портим сами…
— Каких острот? Не будь смешной!..
— О! Ты считаешь, это малость? —
Но говорила не со мной,
А словно бы в кино снималась.
Я все упорствовал: — Позволь!..
Отрезала: — Не место спорам! —
Как прима, что играла роль,
А я случайным был партнером.
«Я прошу у Вас давно…»
Я прошу у Вас давно:
После часа
Разрешите к Вам в окно
Постучаться.
Травы зыблются светло.
Что Вам снится?..
Постучаться к Вам в стекло,
Как синица
Или дождик ноготком
По карнизу.
Только дайте мне тайком
Вашу визу, —
Встречным сдержанным кивком,
Взором — книзу.
ПРИЗНАНИЕ
Опять эта память взлетает, как птица —
Размолвки забыты, обиды не в счет.
Пусть я виноват, но ведь, как говорится,
Повинную голову меч не сечет.
Ах, как эта память светла и крылата.
Но если правдивым и вправду почет,
Я вам признаюсь, что любил вас когда-то, —
Повинную голову меч не сечет.
Былое вдали проступает все резче,
И снова рассвет вдоль заборов течет.
Осталось сказать, что люблю вас, как прежде,
Повинную голову меч не сечет.
Но только боюсь, это будет словами
И в сторону попусту нас отвлечет.
Поэтому молча стою перед вами, —
Повинную голову меч не сечет.
ВДАЛЕКЕ ОТ ДОМА
Вдалеке от дома в добрый час
Вспомним тех, кто вспоминает нас,
А еще, коли достанет сил,
Позабудем тех, кто нас забыл.
ТВЕРДОСТЬ
Не умолкли в мире трубы,
Не окончены труды.
И скажу, что ваши губы
Недостаточно тверды