— У тебя всегда найдется, чем подбодрить ближнего, — прорычал Кристофер, прыгая с земли в колени Мартини и сбивая того с ног. — Все или ничего, ты всегда такой.
— Не такой святоша, как ты, или я что-то пропустил?
Они снова катались по земле, выбивая дурь друг из друга.
Похоже, останавливаться они не собирались. Ладно. У меня есть большая пушка, и я готова ее использовать.
— Мефистофель убил вашу мать и тетю.
Я сказала это спокойно, но оба брата услышали меня. Остановилсь. Я подошла ближе.
— Она была дипломатом, и его дочь. Она не знала, что в Йейтсе поселился паразит. Вряд ли и сам он об этом знал. Бьюсь об заклад, она пошла к Йейтсу попросить помощи себе и всем вам. Он заразил ее. Или превратился в Мефистофеля и заразил ее. Спорю, что он сделал с ней то, что хочет сделать со мной, а может быть, уже сделал. Но она была центаврийкой и это убило ее.
Я подошла ближе и протянула руки.
— Вставайте.
Кристофер воспользовался предложением, Мартини же поднялся самостоятельно.
— Большие мальчики, большие беспорядки.
Мартини не улыбнулся. Я же прислонилась к внедорожнику.
— Она была эмпатом. Я узнала, среди центаврийских женщин это большая редкость. У тебя, Джефф, высокий уровень эмпатии. А как насчет тебя? — я поглядела на Кристофера. — Какой у тебя уровень?
— Он лучший, — сплюнул Мартини. — Все про это говорят.
Я проигнорировала его.
— Мефистофель хочет править Землей. Йейтс хочет ее уничтожить. И оба знают, чтобы достичь своей цели, они должны остановить вас двоих. Теперь скажите — почему?
— Не знаю, — Мартини стал отряхиваться. Сейчас он мне казался большим сердитым котом.
— Потому что если кто-то родит от вас детей, вероятность, что возможности у них усилятся, весьма высока. Это называется генетика. И эволюция.
— И зачем же он убил мою мать? — взгляд Кристофера стал слишком подозрительным.
— Потому что она была слишком сильной. Если он не мог использовать данный ей дар, а я уверена, что не мог, он должен был ее уничтожить. Прежде, чем у нее появятся более сильные дети или успеет обучить более сильного племянника. Она была эмпатом, она должна была почувствовать дихотомию, раздвоенность, когда пришла к Йейтсу после того, как тот заразился паразитом.
— Но она никогда не рассказывала нам, — тихо пробормотал Мартини. — Мы были с ней все время, пока она умирала. Мы были с ней, когда она умерла.
— Там не было отца, — добавил Кристофер.
— Почему? — это было не похоже на Уайта.
— Мы не знаем. Он сказал, что появилось какое-то дело, касающееся национальной безопасности, — как от боли сморщился Кристофер.
— Он пошел к отцу за помощью. В смысле, к кому же еще идти? Но он не знал, что произошло на самом деле, — теперь я знала, почему Уайт выглядел так плохо, когда я спросила его о жене. Он понял, что отец ответственен за смерть жены. И он никогда никому не рассказывал. Как он мог кому-то о таком рассказать?
— Тогда почему она не рассказала нам об этом? — спросил Кристофер, еле сдерживая гнев.
— Может, потому что не хотела, чтобы вы росли, зная, что ваш дед — самый злой человек на планете. Может, она не хотела, чтобы муж нес больше бремени, чем нужно.
— Глупо с ее стороны, а моя мать никогда не была глупой.
— Нет, — медленно произнес Мартини. — Я понимаю, почему она нам ничего не сказала. Видимо, решила, что наши агенты уничтожат Мефистофеля сразу, и никто не узнает, кто он такой на самом деле. Она думала так же, как ты, — он посмотрел на меня в упор и взгляд его оказался холоден. Похоже, он никогда меня не простит.
— Почему ты решила, что именно ты катализатор для всего этого? — спросил Кристофер так, словно ничего из того, что происходило буквально минуту назад, не было.
У меня не было времени, чтобы сказать это дипломатичнее, так что сказала, как есть:
— Вы оба боретесь за меня. Это лестно. Это необычное событие и, собственно, объясняет, почему я катализатор. Йейтс — эмпат. Он понял, что вы оба чувствуете ко мне.
— Йейтс — да, но не уверен на счет Мефистофеля, — Мартини отвернулся в сторону.
— Давай предположим, что способности у вас, центаврийцев, в крови. Так что, получается, он придет сюда убедиться, что у вас обоих никогда не будет потомства, а единственный способ сделать это — убить вас.
— И тебя он хочет убить, чтобы у тебя не было детей от кого-то из нас? — поинтересовался Мартини, смотря куда угодно, только не на меня. — Если это так, то почему?
— Вероятность и эволюция. Пол нормален. Ты только не говорил, что он гибрид. А что, если он сильнее, чем кажется? Что, если в нем есть потенциал? Что делать, если все ваше поколение женится и выйдет замуж за землян, растворится среди нас, смешается? Вы сделаете людей только сильнее и никак не слабее, потому что гены центаврийцев доминирующие.