Все четверо агентов казались смущенными. Хоть и неохотно, они вышли из туалета. Мартини же пристально за этим наблюдал. Затем повернулся ко мне.
— Готова идти?
— Вроде бы. Не хочешь объяснить, почему нагрубил этим ребятам?
— Нет.
— Что происходит между тобой и Кристофером?
Я попала в цель. Глаза Джеффа сузились.
— Ничего.
— Ты знаешь, что никто из вас, центаврийцев, не может врать, даже Пол.
— Нам пора проходить через ворота, — он мягко подтолкнул меня к кабинке.
Я осталась на месте.
— Нет. Я хочу получить ответы на некоторые вопросы. Кристофер кажется придурком, вроде как это для него естественное состояние, но ты сейчас действовал не нормально. Для тебя, я хочу сказать.
— Послушай, я не хочу об этом разговаривать здесь. Мы только что потратили кучу времени и энергии, чтобы провести тебя и твою маму в безопасное место. Давай не будем делать так, чтобы это было напрасно, ладно?
— Нет. Последний раз задаю вопрос, что задавала еще в Нью-Йорке, и хочу получить на него ответ прежде, чем мы отправимся Бог знает куда. Так что заставляет тебя вести тебя так, как сейчас?
Он не мог соврать, так что ответ Джеффа тем более оказался для меня неожиданным:
— Ты. Теперь мы можем идти?
— Ты злишься на меня? — не знаю, что нужно сделать, чтобы заставить его не выглядеть таким расстроенным.
— Нет, — зарычал Мартини, — я на тебя не сержусь. Я без ума от тебя! Да, знаю, прошло меньше суток. Но я эмпат, помнишь? Я могу чувствовать других людей. Теперь мы можем идти?
Я дала ему провести себя в кабинку, пока переваривала его откровение.
— Так Кристофер не хочет, чтобы ты был со мной, не так ли?
— Точно, — фыркнул Мартини.
— Ну, кому какое дело, что он хочет? Но это не причина злиться на других агентов.
— Прекрасно. Я пошлю им по корзине с фруктами, когда мы, наконец, доберемся до места. Теперь, сделай шаг, пожалуйста. Шаг за шагом, и мы будем в безопасном месте.
Он казался таким напряженным и расстроенным. Он склонился надо мной, пытаясь заставить меня войти в кабинку. Я же не задумывалась над этим, просто поцеловала его в щеку.
— Ладно, я буду хорошей.
Мартини слегка улыбнулся.
— Нет, я люблю тебя так же, как ты, — сказал он и ответил на поцелуй, но уже не в щеку.
И я забыла о том, где мы сейчас находимся и о тех злых штуковинах, что пытаются убить меня или еще что хуже.
Глава 16
В голове промелькнула полу-связная мысль, что поцелуй Мартини является признаком его честности, когда он говорил, насколько хорош в постели, так что я была готова узнать это прямо здесь и сейчас.
Мягкие, податливые губы чуть приоткрылись, между ними появился язык, как канат из шахты. Мои ноги ослабели, колени подогнулись. Руки Мартини обвились вокруг меня, он потянул меня от кабинки, повернув так, что мы стали друг перед другом, лицом к лицу. Мои руки обняли его, и я поцеловала его в ответ так же сильно, как только что делал это он. Он держал меня одной рукой за спину, другой придерживал мою голову. Мы так плотно прижались друг к другу, что я почти не могла дышать, но я не хотела вырываться из этих объятий. Я был готова остаться в них еще, как минимум, несколько часов.
Наконец, он закончил поцелуй — постепенно и чувственно. Когда мы разошлись, я медленно открыла глаза и увидела его горящий взгляд.
— Я буду счастлив продолжить этот разговор в другом месте, когда буду уверен, что ничего вокруг не происходит, и никто не пытается тебя убить, — с улыбкой сказал он.
Мне удалось сдержаться, чтобы не предложить, что раз сейчас ничего не происходит, раздеться прямо здесь так быстро, как это только возможно. Это и был самый умопомрачительный поцелуй за всю мою жизнь, но мозги пока не выключились окончательно.
Я ничего не сказала, только кивнула. Он осторожно развернул меня обратно к кабинке.
— Джефф, что мне делать?
— Ух ты, один поцелуй и ты, наконец, начала называть меня Джеффом? — он наклонился и уткнулся мне в ухо. Я еле сдержалась, чтобы не грохнуться в обморок. Может быть тогда, у здания суда я потеряла сознание, потому что его губы были так близко от меня. — Ты просто пойдешь вперед. Я буду рядом с тобой, так что ни о чем не беспокойся, — он чмокнул меня в макушку, и я еле подавила стон удовольствия.
Прежде, чем отпустить меня, его ладони погладили мои руки. В кабинку мне теперь предстояло войти самостоятельно. Я сделала глубокий вдох и шагнула. Прежде, чем я подумала о том, что эта кабинка не является шаблоном чистоты, туалет исчез и появился ужасный свист.