— Но это были мы, — запротестовал папа.
Мы с мамой тут же рассмеялись. Папа у нас был много кем, но уж точно не лицемером. Он понял, что сказал и тоже засмеялся.
— Ей двадцать семь, Сол, — удалось сквозь смех сказать маме. — И, чтобы окончательно разрушить твои иллюзии, Джефф у нее не первый.
— Да, я знаю, — вздохнул папа. — Мне нужно было это принять еще тогда, когда она связалась с одним парнем в колледже.
Мне удалось сохранить достаточно невинный взгляд. Думаю, сейчас не время и не место, чтобы рассказывать им о том, что я потеряла невинность немного раньше, чем поступила в колледж.
— Верно, — мама тоже решила не разрушать это небольшое папино заблуждение. — Поэтому хватит обижаться, у нас на повестке дня национальная и глобальная безопасность и, по крайней мере, две враждебные сущности пытаются нас убить, а то и того хуже. Мы должны работать как одна команда, а не тратить время и энергию на пререкания о естественности человеческих инстинктов, пусть даже инопланетных.
— И все-таки, ты нормально себя чувствуешь после близости с космическим пришельцем? — папа, как всегда, не сразу сдавался.
— Они религиозные эмигранты своего мира, — выпалила я.
— Как так? — удивился папа.
Я пересказала то, что рассказал мне Мартини.
— Так что, — закончила я, — они подверглись преследованиям из-за своих религиозных убеждений и, так как они с ними родились, получается, что это преследование, основанное на том, кто они есть.
— Это, несомненно, плохо, но все же… — папа, вроде бы, сочувствовал, но до сих пор делал вид, что не убежден.
— Они… вроде как космические евреи, — отчаянно простонала я и увидела, как мама в отчаянии закрыла лицо руками.
Но это сработало. Папины глаза вылезли на лоб.
— Думаешь, они едят кошерную пищу?
— Сол!
— Просто спросил.
— Сол, ради Бога, никто здесь не соблюдает кашрут!
— И он прошел обрезание? — это уже мне с общим научным интересом. Папа почти засиял почти каждой порой.
— Папа!
— Ну, так да?
— Да, потому что это помогает нам соответствовать обществу людей, — сказал Мартини.
Я подняла голову и увидела его, прислонившегося к двери. Он уже облачился в стандартный костюм от Армани, но теперь я знала, что находится по ней. В костюме он выглядел великолепно, но мне хотелось сорвать их. Правда, не перед родителями.
— Так что вы хотите узнать про мои отношения с вашей дочерью? Я уже поделился своими намерениями с вашей любимой женой.
— И чем же ты с ней поделился? — поинтересовался папа.
Я вздрогнула в ожидании ответа Мартини и папиной на него реакции.
— Я хочу на ней жениться и завести много детей. Да, и я захотел этого с первой минуты, как увидел ее.
Папа выглядел настолько довольным, что я вдруг задумалась, нет ли здесь какого подвоха.
— О, это прекрасно. Обвенчаетесь в церкви?
— Не совсем, — Мартини покачал головой. — Мы все исповедуем нашу религию, хотя, — быстро добавил он, — с иудео-христианской религией они похожи.
— В тонкостях мы разберемся позже, — мама поднялась с дивана. — Думаю, сейчас у Китти есть более актуальные проблемы.
— Согласен, — кивнул Мартини. — Готова отправиться в столовую и на поиски Пола?
— Абсолютно, — вскочила я.
— О, мне нужно обмолвиться с Китти парой слов, — сказала мама. — Почему бы тебе не проводить в столовую Сола, Джефф? Кристофер мне ее уже показывал, так что я смогу отвести туда Китти.
Мартини подозрительно посмотрел на маму и кивнул.
— Звучит хорошо, — потом посмотрел на меня и добавил: — Увидимся через пару минут.
После чего вместе с папой вышел из комнаты. Я могла сказать, что он чем-то обеспокоен, потому что обеспокоена была я, а он чувствовал мое настроение.
Как только мужчины ушли, мама закрыла дверь, развернулась и скрестила руки на груди.
— Не хочешь объяснить, почему ты не слушаешь меня?
Я плюхнулась обратно на диван. Похоже, в ближайшие пару минут мы из комнаты не выйдем.
— Я не говорила, что выхожу за него замуж. Мартини лишь повторил папе то, что говорил тебе.
Мама вхдохнула.
— У тебя было время, чтобы подумать, что происходит между тобой и Кристофером?
— Нет. Слушай, мы можем обменяться друг с другом парой предложений, не ругаясь. Я рада, что ты считаешь его замечательным, но оглянись вокруг. Я уверена на девяносто девять процентов, что ничего хорошего из этого не выйдет.
— Хорошо, — мама присела рядом, — я не собираюсь настаивать, хотя скажу честно — я обескуражена твоим выбором. Думаю, ты подсознательно берешь то, что у нас с отцом отсутствует, так что я согласна выслушать все, чтобы понять, что происходит на самом деле. Уверена, от этого будет зависеть наша жизнь.