— Также это означает, что их советы, как одолеть паразитов тоже являются точными, — сказала Беверли негодующим тоном.
— Это правда. Но никто не обратил внимания на одну ключевую вещь. Кроме Джеймса, — я кивнула в сторону Райдера. — Вы все его старательно игнорируете, потому что он мужчина, хоть и красивый, но не семи пядей во лбу.
Удар оказался правильным, основанным на реакции, в частности, женщин в нашей группе. Райдер же благодарно кивнул и спросил:
— Что ты имеешь в виду, Китти?
— Ярость. Древние снова и снова повторяют, что делать, чтобы избежать заражения паразитом. Выставить оборонительный щит, да, но большинство этих щитов основано на том, чтобы быть хорошим мальчиком или девочкой. Ваш озоновый экран работает против паразитов, физически отталкивая их от себя. Но вы можете иметь моральный щит. Любой может его создать для себя, — я пролистала электронный текст еще раз. — Первая глава этой книги посвящена истории их создания в Эдемском саду. В следующих главах описана версия последствий первородного греха и подробно описано, как не стать изгоем, теряя свою собственную душу, чтобы вместо нее одна из потерянных душ не заняла освободившееся место. И больше, чем в любой другой инструкции, призывается сохранять спокойствие, не сердиться. Это повторяется снова и снова.
— Только на одной странице я их насчитал двадцать раз, — добавил папа.
— Вы все знаете, что паразитов привлекает ярость, вы сами мне об этом сказали. Вы пришли на эту планету несколько десятков лет назад и ни разу не упомянули, чтобы мишенью паразита был центавриец.
— Их не влечет к нам, — сказал Гауэр.
— Потому что, по словам Джеймса, вы не можете злиться так, как это делают люди. У вас нет к этому способности. Вообще. Возможно, есть отдельные лица, но в целом, как я заметила, вы держите себя под постоянным контролем, даже если весьма недовольны друг другом, — я бросила быстрый взгляд на Кристофера. — Ты контролируешь себя по минимуму, потому что ты не ученый или агент, а художник. Между нашими расами, я не сомневаюсь, много общего, а художники, как правило, чувствуют вещи больше, и по-разному, нежели обычный человек, — следом я посмотрела на Мартини. — Ты похож на него, но, чтобы остаться в здравом уме, тебе и другим эмпатам, приходится ставить эмоциональный и ментальные блоки. Это означает, что ты не можешь получить повода разозлиться, если только не сбросишь блоки, — потом я посмотрела на Гауэра. — Рискну предположить, что большая часть эмоциональной активности центаврийцев происходит здесь, в вашем доме, или на Базе, или где-то еще, там, где вы чувствуете себя в безопасности. К тому же, привезенные с собой с Альфа-Центавра средства защиты не позволяют большинству земных правительств узнать о вашем существовании.
— У нас есть различные щиты, — кивнул Гауэр. — Все они созданы на базе озонового щита или невидимости.
— Второй раз слышу это название. У вас есть озоновый щит? — интересно, папа, похоже, собрался выяснить этот вопрос прямо здесь и сейчас. Пора ему сказать об этом.
— У них они есть, папа. Но у нас сейчас на повестке дня проблема большая, чем сохранение поголовья китов, договорились? — я говорила, как мама. Надеюсь, это к лучшему.
— О, хорошо. Продолжай, пожалуйста, — в его взгляде мелькнула раздраженность, но ее было недостаточно, чтобы я начала волноваться.
— Спасибо. Так что шансов у паразита завладеть кем-либо из центаврицев с вашими контролируемыми эмоциями, считай, что нет никаких, потому что все эмоциональные вспышки происходят в ваших экранированных крепостях. Но при этом у нас нет и эпидемии паразитов. Почему?
— Последние двадцать лет эти случаи экспоненциально увеличиваются, — сказала Беверли.
— Двадцать лет, — я села, откинулась на спинку стула и улыбнулась. — Ровно столько, сколько вы знаете о Мефистофеле, не так ли?