— Это чушь собачья.
— Это не значит, что это неправда. Ты думаешь, я знаю, как с этим справиться? Я действительно боюсь за тебя. Я хочу помочь тебе.
— Поздравляю, — фыркаю я. — Ты помогла мне, дав себя похитить.
— Прекрасно. Ты думаешь, что знаешь все? — Она качает головой, как будто разочарована во мне. Как будто это ей есть в чем разочаровываться. Как будто ее предали. — Тогда расскажи мне. Что произошло перед тем, как ты лег и заснул? Ты помнишь? Ты помнишь, как ложился? Ты помнишь, что я сказала тебе перед тем, как ты это сделал?
Я пытаюсь. Я должен доказать, что она неправа. Она понятия не имеет, о чем, черт возьми, говорит.
Но я не могу вспомнить. У меня провал в памяти. Секунду назад мы ссорились, а потом я оказался здесь. Что она мне сказала? Должно быть, это было что-то важное, если она думает, что я собираюсь вспомнить, но как бы я ни старался, я ничего не могу вспомнить.
И от этих попыток у меня еще сильнее разболелась голова. Намного хуже.
— Хватит вопросов, — наконец говорю я.
Она вздыхает, и ее голос звучит так же устало, как и мой, когда она заговаривает дальше.
— Ты прав. Прямо сейчас не стоит ввязываться в очередную ссору. И, в любом случае, нам нужно поговорить о том, как будем отсюда выбираться. Ты можешь придумать способ? Ты исследовал это место. Есть ли какой-нибудь выход до того, как они придут за нами?
Я рад, что есть на что обратить свое внимание, даже если у меня нет никаких ответов прямо сейчас. По крайней мере, комната не кружится, когда я встаю, а затем подхожу к двери, чтобы прислушаться, нет ли кого с другой стороны. Снаружи раздаются два голоса, оба мужские, достаточно далеко, чтобы я не мог разобрать, о чем они говорят. Если уж на то пошло, они звучат скучающе. Как будто все это ничего не значит, как будто они просто тусуются, пока не закончится их смена. Потому что, в конце концов, им все равно. Их это не волнует. Как бы они могли жить, если бы это было иначе?
— Лучшее, на что мы можем надеяться, — это перехватить одного из них, когда они войдут. — Поворачиваясь к Скарлет, я объясняю: — Мы можем сказать, что тебе нужна помощь или что-то в этом роде, и тогда…
Даже я подпрыгиваю от выстрелов, которые рассекают воздух и разрушают мирную тишину снаружи. Скарлет подпрыгивает, ее голова раскачивается взад-вперед по мере того, как воздух наполняется все новыми и новыми скорострельными выстрелами. Затем раздаются крики — сбивчивые приказы летают туда-сюда, голоса перекрываются в панике.
Наконец, начинает выть сирена. Территория была взломана.
— Как ты думаешь, что это? — Только когда я ощущаю жар, исходящий от ее тела, я понимаю, что она стоит рядом со мной. Я обнимаю ее за плечи больше по привычке, чем по другой причине, и мне хотелось бы, чтобы это было не так хорошо. Я хотел бы снова доверять ей.
Раздаются еще выстрелы, очень много, прежде чем я, наконец, понимаю, что мы слышим.
— Он поверил мне.
— Что? Кто? — спрашивает она, повышая голос, чтобы быть услышанной в этом хаосе. — О чем ты говоришь?
— Я позвонил Кью Я был вынужден. Я дал ему наши координаты и сказал приехать сюда, чтобы помочь тебе. Я боялся, что он мне не поверил.
За дверью раздаются громкие шаги, и я оттаскиваю Скарлет от двери, вставая между ней и тем, что надвигается. Даже если через ворота прошел Ксандер с небольшой армией, есть шанс, что Ребекка войдет сюда и прикончит нас, чтобы убедиться, что никто не разгласит ее секреты миру.
Однако врывается не Ребекка.
— Скарлет? — Ксандер хмыкает. В его правой руке полуавтоматический пистолет, поднятый так, словно он готов выстрелить.
— Папа! — Она бросается к нему и тут же жалеет об этом, вздрагивая от вздоха, когда он касается ее спины.
— Что они с тобой сделали? — В тусклом свете, проникающем снаружи, легче разглядеть, что скрывала темнота. Уродливые пятна крови рассказывают болезненную историю, которую невозможно отрицать.
— Ты нашел Ребекку? — Спрашиваю я Ксандера, пока он смотрит на спину своей дочери. Сначала я сомневаюсь, услышал ли он меня; его челюсть сжимается, а ноздри раздуваются, но он не произносит ни слова.
Когда он это делает, его голос звучит как у животного, готового к атаке.
— Нет. Она выскользнула из наших рук, но я не остановлюсь, пока она не умрет. — Он засовывает пистолет за пояс, прежде чем взять лицо Скарлет в ладони. — Что они с тобой сделали?
Вместо того, чтобы сломаться и разрыдаться, как сделало бы большинство людей после того, через что она прошла, Скарлет выпрямляет спину.