— Скарлет…
— Я не принимаю «нет» в качестве ответа.
— Если ты позволишь мне закончить, — говорит мой отец, слегка раздраженный. — Я собирался сказать, что ты можешь приходить, пока я тоже там.
— Меня это устраивает, — соглашаюсь я, ошеломленная внезапной переменой отношения моего отца.
Переключив свое внимание на доктора Стоун, я приветствую ее.
— Здравствуйте, доктор, я рада видеть вас снова. — Я действительно в восторге. Я еще многого не знаю и не понимаю. Мне нужно знать, как я могу помочь Рену, и доктор Стоун — единственный человек, который может меня научить.
— Я рада вернуться и рада слышать, что пациент сейчас здесь. — В ее голосе слышится неподдельное волнение, которое дает мне понять, что она одна из тех людей, которые любят свою работу.
— Пожалуйста, следуйте за мной вниз, — предлагает мой отец, махнув рукой в сторону лестницы.
Мы с доктором Стоун следуем за моим отцом, когда он ведет нас вниз по лестнице в длинный темный коридор, ведущий к нескольким камерам предварительного заключения в нашем подвале. С каждым шагом я чувствую, как растет напряжение. Доктор Стоун выпрямляет спину, ее шаги становятся более неуверенными, а дыхание учащается. Ее дискомфорт достигает нового пика, когда мы проходим мимо первой пустой камеры. Она нервно теребит ворот своей рубашки.
Доктор Стоун прочищает горло.
— Я не знала, что пациент опасен.
— Это не так, — говорю я, прежде чем мой отец успевает ответить.
— Спорно, — говорит папа себе под нос.
Мы наконец добираемся до камеры, в которой держат Рена. Мое сердце замирает, когда я вижу, что он сидит на койке, придвинутой к дальней правой стене. Он поднимает взгляд, и его глаза мгновенно находят мои. Я задерживаю дыхание, и мое сердце продолжает биться в неровном ритме. Его взгляд пуст, тело осунулось. Он выглядит таким… побежденным.
Подходя ближе к камере, я обхватываю пальцами холодные металлические прутья, которые удерживают меня подальше от мужчины, которого я люблю.
— Рен, — шепчу я в прохладный, пыльный воздух.
Рен встает со своей койки и делает шаг ко мне.
— Это уже близко к истине, — предупреждает мой отец, и мне приходится подавить закатывание глаз. Что, по его мнению, должно произойти? Рен пройдет сквозь стальные прутья и поцелует меня?
— Привет, Рен, меня зовут доктор Стоун, и я здесь, чтобы оценить твоё состояние.
Рен отрывает от меня взгляд, чтобы посмотреть на доктора.
— Здравствуйте. — Его голос ровный, лишенный каких-либо эмоций. Он звучит так безнадежно, и это причиняет мне боль больше, чем кто-либо может себе представить.
Доктор Стоун поворачивается к моему отцу.
— Это действительно необходимо? Я хотела бы присесть рядом со своим пациентом, прежде чем говорить.
— Боюсь, это не подлежит обсуждению. Однако я могу предоставить несколько стульев. — Он приказывает одному из охранников принести три стула, в то время как Рен берется за спинку койки и подтаскивает ее поближе к двери камеры.
Как только охранник приносит стулья, мы все садимся, включая Рена.
Когда мы все рассаживаемся, доктор Стоун достает свой блокнот и ручку и кладет их себе на колени.
— Скарлет уже много рассказала мне о тебе, но я хотела бы услышать твою версию.
— Рассказывать особо нечего. До вчерашнего дня я не понимал, что со мной что-то не так.
— Я не хочу, чтобы ты думал об этом таким образом. В этом нет ничего плохого. Ты просто другой. Ты пережил какую-то травму в молодости, и это вызвало ответную реакцию. Это не твоя вина. — Доктор Стоун продолжает объяснять Рену основы этого расстройства так же, как она объясняла это нам несколько дней назад.
Я слушаю это снова, запоминая каждое произнесенное ею слово и внимательно наблюдая за Реном. Он все еще напряжен, но, по крайней мере, пока отвечает на все вопросы доктора Стоун.
— Итак, как именно работает лечение? — Спрашивает Рен, когда доктор Стоун заканчивает все объяснять.
— Когнитивно-поведенческая терапия будет наиболее полезной в лечении ДРЛ. Лекарства от самого расстройства не существует, только от некоторых симптомов. В твоем случае я рекомендую начать принимать антипсихотические препараты наряду с ежедневными сеансами терапии. — Доктор Стоун поворачивает голову, чтобы посмотреть на моего отца. — Сеансы мне придется проводить наедине со своим пациентом. Это крайне важно, учитывая сложившуюся ситуацию.
Мой отец неохотно соглашается, прежде чем спросить: