Я слишком рад быть с ней. Почему-то все стало ярче. Лучше. Легко потерять надежду, растрачивая свою жизнь в камере, но она восстанавливает ее, просто находясь здесь. Позволяя мне греться в ее свете и тепле.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает она, пока я откусываю огромный кусок от толстого сэндвича. На нем индейка, сыр и толстый слой майонеза.
— Это ты приготовила? — Спрашиваю я, вместо того чтобы сразу ответить на ее вопрос.
Ее голова качается вверх-вниз, а в уголках рта появляется довольная улыбка.
— Я вспомнила, что тебе это нравится.
— Я не шучу, когда называю тебя ангелом. — Откусив еще кусочек и проглотив, я говорю ей: — Со мной все в порядке. Смертельно скучно, но чувствую себя хорошо.
— Мне нужно поговорить с папой о том, чем тебе здесь заняться.
— Было бы здорово, но не настаивай. Я не хочу, чтобы он злился на тебя из-за меня. — И не хочу, чтобы он сказал ей, что ей больше нельзя сюда приходить. Она — единственное, что сейчас удерживает меня. Я не справлюсь без нее.
— Может быть, я попрошу маму поговорить с ним об этом, — предлагает она. — Он лучше воспринимает подобные вещи от нее.
Она не собирается так просто это оставлять, так что спорить бессмысленно.
— Хорошая идея. — Жуя чипсы, я некоторое время наблюдаю за ней. — Как ты себя чувствуешь?
— Отлично. На самом деле, я чувствую себя хорошо. — Так почему у нее такой резкий голос? Она слишком старается. Я думаю, ей это тоже далось нелегко.
— Я бы все отдал, если бы мог вернуться и все переделать, — бормочу я, когда обычное чувство вины разливается по моей груди. — Надеюсь, ты это знаешь. Я бы сделал все, что угодно.
— Знаю. Но все это началось, когда ты был маленьким — еще до твоего рождения. Все зло… ты не несешь за это ответственности.
— Я знаю. — Я также знаю, что она говорит мне только то, что должна. Я знаю, что в ближайшее время не перестану чувствовать себя дерьмово из-за того, что я сделал.
О чем я думаю? Я должен сосредоточиться на ней. Быть с ней. У меня есть все время в мире, чтобы лежать здесь и винить себя.
— Чем ты занималась в последнее время?
— Аспен хочет, чтобы я сходила с ней по магазинам, чтобы купить вещи для ребенка. — Она накалывает на вилку кусочек картофеля и обмакивает его в какой-то соус, прикусывая губу.
— Похоже, ты не в восторге от этого.
Она пожимает плечами, уставившись в тарелку.
— Я имею в виду, это поход по магазинам. Я люблю ходить по магазинам. Но странно пытаться радоваться за нее, когда я знаю, что ты здесь, внизу.
— Не позволяй такому состоянию удерживать тебя. — Это последнее, чего я хочу. Я уже причинил ей достаточно боли.
Она вскидывает голову, прежде чем ее лицо вытягивается.
— Нет, я совсем не это имела в виду. Я… я думаю, я не знаю, что я имею в виду.
Наверное, сейчас самое подходящее время поговорить о том, что не давало мне покоя с тех пор, как я посетил доктора.
— Ты когда-нибудь думала о том, чтобы поговорить с кем-нибудь? С доктором, например?
— Доктор? Зачем? Я в порядке. — И она тоже защищается. Почему она так защищается? — Я абсолютно здорова.
— Я имею в виду, с кем-нибудь поговорить о том, что произошло. Там, в лагере. А еще я не помню того дерьма, что было в хижине. Для тебя, должно быть, это было тяжело. Может быть, доктор поможет тебе справиться с этим. Я хочу этого для тебя.
По крайней мере, теперь она не избегает смотреть на меня, одаривая нежной улыбкой, которая озаряет ее лицо.
— Это так мило с твоей стороны беспокоиться обо мне, но, честно говоря, все было не так уж плохо. Я справляюсь с этим. И я знаю, что ничего из того, что ты делал, когда был Ривером, на самом деле не исходило от тебя.
То, как она это говорит, привлекает мое внимание. Это звучит так, как будто она часто говорила себе. Что-то, что она запомнила. Это то, во что ей нужно верить?
— Что он сделал? — Спрашиваю я, озвучивая самый важный и громкий вопрос, тот, который не дает мне спать по ночам. — Ривер. Я лежал здесь, представлял всякое дерьмо, от которого у меня скручивало живот. И я боюсь, что даже это и близко не сравнится с тем, через что тебе пришлось пройти.
— Честно говоря, он не так уж много со мной сделал. Я имею в виду, иногда ты вел себя немного по-другому, но есть причина, по которой мне потребовалось так много времени, чтобы понять, что с тобой что-то не так. Я просто подумала, что у тебя перепады настроения, что-то в этом роде. — Она разрезает курицу, как будто в этом нет ничего особенного. Интересно, сколько раз это случалось? Сколько раз ей приходилось оправдываться меня?