За несколько лет работы Александр привык к Заболоцкому. Встречались они бессистемно, в случае появления необходимости у федеральной службы в услугах Венского.
Познакомились они ещё в те годы, когда Венский открыто, носил форму и погоны офицера Российской армии и чётко понимал, что делал и за кого воевал.
На своей последней войне он командовал ротой спецназа. Он был горд выполнять свой долг. Он знал, что защищает родину, свой народ и не сомневался, в правильности выбора. Вернее он даже не задумывался об этом. А если бы кто-нибудь стал обсуждать, или чего хуже осуждать его действия, то в лучшем случае он заехал бы сопляку по морде. Не сильно, а так, для ума, что бы не повадно было совать свой нос туда, куда его совать не следует.
Как и все военнослужащие, он тогда мечтал о мире. В свободное, от боевых заданий и учебной подготовки время, он с теми, кому доверял больше чем самому себе, и, не раздумывая, отдал бы за каждого жизнь при необходимости, пил водку, болтал о чепухе, и мечтал, что будет, когда его война закончится.
Александр почему-то представлял себя жителем Российской глубинки. Он отчётливо видел, как уверенно следует за могучей лошадью, тащащей за собой здоровенный плуг. Твёрдо ступая, по свежей борозде, он сильнее вдавливает плуг в землю, от чего лошадь фыркает, озирается, но упрямо идёт вперёд. Вечером, уставший, он возвращается домой, где его встречает жена и ребятишки. Два, нет три мальчика и одна девочка. А он богатырь! Он защитник и кормилец.
Но даже в своих мечтах он представлял себя мирным человеком недолго. Даже в своих мечтах он вновь собирался на войну, защищать жену, детей и весь народ русский, не успев вдоволь насладиться мирной жизнью. Даже в своих мечтах о мире он не представлял свою жизнь без войны. А светлые фантазии, которые так красочно рисовало его сознание, были нужны ему лишь для того, что бы отчётливее испытать непреодолимую тягу к битве. Но этого Александр пока не осознавал.
Куратор легко откинулся на спинку теплой, прогретой за весь день знойным солнцем, лавочки, которая уже лет сорок стояла на аллее, Измаиловского парка культуры и отдыха.
Это место был неизменной точкой встречи Венского и Заболоцкого.
- Рад видеть тебя в добром здравии - как всегда приветливо произнёс Андрей Заболцкий.
- Здравствуй, здравствуй. - с еле заметной улыбкой ответил Венский.
Александр присел рядом. Заболоцкий протянул ему конверт.
- Благодарю за службу. - как показалось Венскому, с ноткой иронии в голосе сказал Андрей.
Венский сурово взглянул на него, убрал конверт в сумку и с интонацией, которую вряд ли позволил бы себе ранее, созвучно благодарности произнёс:
- Служу России.
- Ты что-то не в духе. Есть проблемы?
- Да, нет. - Венский опустил лицо и стал зачем-то рассматривать мысы своей обуви.
Заболоцкий слегка толкнул его в плечо.
- А ну, рассказывай?
- Да нечего рассказывать, всё прошло идеально. Можно сказать по нотам.
Голос Венского был внешне спокоен, но Заболоцкий опытным слухом профессионала, мгновенно уловил, еле заметные нотки раздражённости. Он оценивающе будто рентгеновским взглядом просканировал Венского. И его мозг выдал неутешительное заключение.
Андрей отвернул голову в сторону от Александра, что бы тот не понял его минутного замешательства. Он принимал решение.
Если бы подобная ситуация сложилась лет десять назад, то Заболоцкий непременно прервал сотрудничество с Венским, и установил бы за ним круглосуточное наблюдение, а возможно и подверг бы серьёзному допросу, но времена изменились.
Профессионалы подобного класса, приносили службе выгодные дивиденды, как политические, так и финансовые. Коммерческая составляющая, отсутствовавшая ранее полностью, на сегодняшний день вытесняла, устоявшиеся за многие годы работы федеральной службы, правила. И если в те славные для службы времена деньги интересовали её меньше всего, так как государственное финансирование было завидным для любой структуры страны, то сегодня это сторона вопроса была важна не меньше, основного направления деятельности. Да и личные интересы, отдельных сотрудников организации, зачастую вставали в один ряд с государственным.
Заболоцкий знал, что Саша Венский, за долгие годы безупречной службы не раз демонстрировал стальную волю и твёрдый как камень характер, но теперь, по какой-то причине взволнован и явно чего-то не договаривает, а значит что-то в нутрии него, дало сбой. И для Андрея это было не менее очевидно, чем-то, что лавочка, на которой он много лет встречается с секретными агентами службы, уже не так нова.
Но то, что ранее являлось табу, сегодня требовало компромисса, и Андрей Заболоцкий, полковник федеральной службы, являющийся экспертом высшего класса в своём деле, снова его искал.
- Ну по нотам, так по нотам. - задумчиво произнёс Заболоцкий, а дальше дружелюбно словно не было напряжённого раздумья, добавил, - Хорошо, отдыхай, понадобишься я дам знать.
- Ладно. - равнодушно ответил Венский, не прекращая разглядывать свою обувь.
Заболоцкий протянул рук для прощания. Во время рукопожатия, он ещё раз заглянул ему в глаза. Заболоцкий очень хотел ошибиться в своих выводах, но, к сожалению, ничего для себя утешительного он не увидел.
Раскачивающейся походкой куратор удалялся от места встречи. Александр смотрел ему вслед и прекрасно понимал, что его взволнованность не осталась незаметной. Но как он не старался, не получалось выкинуть из головы, предсмертную улыбку своей жертвы, отрицающую неизбежность.
- Чёрт! - выругался вслух Александр.
Ему не нравилось его состояние. Но с этим неприятным чувством он пока ничего не мог поделать.
Венский ещё немного посидел на скамейке, для чего-то снова посмотрел на свою обувь, затем неторопливо встал и побрёл в сторону выхода из парка.
4
В автомобиле Ридгера было комфортно. Он сидел на заднем сиденье, вытянув вперёд ноги, и мечтательно смотрел сквозь тонированное пуленепробиваемое стекло машины. Тон стекла не позволял прохожим и проезжающим мимо автомобилям, разглядеть хоть что-нибудь в салоне. Зато Ридгеру происходящее снаружи, было видно прекрасно. Цвет тонировки придавал солнечный оттенок улице, так что в любую погоду за окном машины, царила радующая глаз обстановка.
- Давай домой. - скомандовал он своему водителю.
- Но вы же сказали...- попытался возразить водитель.
- До-мой. - по слогам, но совершенно невозмутимым тоном произнёс Ридгер.
Он прибывал в благодушном настроении. Ему нравилось добиваться задуманного, это, пожалуй, было единственной его страстью в жизни.
Игорь Ридгер бывший офицер Российской армии, затем бывший заключённый, ныне успешный предприниматель, получал огромное удовольствие от осознания факта, своих побед. Он терпеть не мог проигрывать, а вот выигрыш приносил ему поистине неземное блаженство. Причём, его не особо интересовало, в какой области он добился своего, важен был только результат. Тогда Ридгер чувствовал себя удовлетворенным, и настроение его становилось безоблачным.
Возможно, именно по этой причине Ридгер никогда не играл в казино, и ни разу не делал ставки на тотализаторе. Он подсознательно чувствовал неистовую тягу к победе, и, зная систему работы игорных заведений, понимал, что сев за игровой стол, никогда не сможет победить, а значит и остановиться. И в этом случае он попусту растратит свою жизнь, просадив всё состояние, и в итоге приобретёт репутацию неудачника, как это случалось со всеми патологическими игроманами.
За годы военной службы, подвиги Ридгера, снискали себе репутацию легендарных историй. Непомерная тяга одержать верх, никогда не позволяла ему проиграть, и порой заставляла проявлять поистине фантастическую изобретательность. Именно о находчивости Игоря Ридгера, между военнослужащими многих подразделений стали ходить истории, со временем обросшие дополнительными домыслами и превратившиеся из реальных в невероятные. Многие даже не знали в лицо истинного участника повествований, но клятвенно божились, что доподлинно точно передают события.