Я показала ей на ноутбук на своем столе.
– Вот здесь.
Я встала, чтобы Дафна могла сесть на стул и у нее был более легкий доступ к устройству. Я
присела на кровати и смотрела, как она открывает компьютер и включает его. Когда
операционная система загрузилась, Валькирия некоторое время смотрела на поле для ввода
пароля, а затем начала печатать.
– Хорошо, детка, – щебетала Дафна. – Поговори с мамочкой и расскажи мне свои тайны...
Хорошо, это было немного странно. Я не хотела нарушать ее концентрацию, поэтому я не
стала сообщать Валькирии, что она говорила с предметом. Вместо этого я откинулась назад
на кровати, взяла пакет с мармеладными медвежатами и приготовилась к длительному
ожиданию.
Через три минуты Дафна энергично ударила еще раз на Enter и торжествуя подняла кулак в
воздух.
– Ха! Сделано!
Я приподнялась.
– Ты взломала его?
– Конечно, я уже взломала его, – сказала она довольная собой. – Это был очень простой
пароль. Но не похоже на то, что Жасмин очень-то пыталась защитить свой компьютер.
– Ну тогда, – сказала я и встала за спиной у Дафны. – Давай посмотрим, что там.
Следующие десять минут Дафна просматривала все файлы на ноутбуке. Большинство были
совершенно скучными. Работа по истории, сочинения и все остальные домашние задания,
которые ученики должны были выполнять. В интернет-журнале Жасмин мы нашли огромное
количество музыкальных сайтов и роскошных интернет-магазинов. У нее даже был банк
данных, который служил для управления ее дизайнерскими тряпками, ботинками и
сумочками.
По-видимому, Валькирия вела книгу о том, как часто она выходила в чем-то, а именно не
чаще чем раз в месяц. У меня было достаточно разноцветных кофт с капюшонами, чтобы
носить в каждый день недели новую.
Тогда Дафна вывела на экран личную электронную почту Жасмин – ту самую, которую
нельзя было просмотреть публично на ее странице в интернете Мифической Академии.
Почта была самым интересным на компьютере.
Жасмин возможно была самой красивой, богатой и популярной девочкой нашего возраста, но
как говорил уже Карсон Каллахан, она была не самой милой. В ее письмах были злые,
издевательские замечания о почти каждом в Академии, особенно о Морган МакДугал, якобы
ее лучшей подруге, а также о Дафне.
– Она сказала Морган, что я выгляжу как корова в этих розовых джинсах? Это же она
уговорила меня купить их! Мерзавка, – бормотала Дафна. – Давай посмотрим, что еще
Жасмин писала обо мне.
–Если честно, то мне больше интересно, что она писала о Морган и Сэмсоне Сорензене, –
объяснила я. Дафна посмотрела на меня через плечо.
– Почему?
Я показала ей фото Морган и Сэмсона, которое я нашла на самом дне мусорного ведра,
разорванное по полам.
– Я еще не прикасалась, но это должно что-то значить.
– Что ты имеешь в виду под "еще не прикасалась"? – недоверчиво спросила Дафна.
Я вздохнула.
– Я имею в виду, что еще не прикасалась. Так работает мой дар. Мне нужно к чему-то
прикоснуться, прежде чем возникают колебания. Прежде чем я узнаю что-то о предмете или
о человеке, которому он принадлежит.
– Почему бы тебе не сделать это сейчас? – спросила Дафна рассерженным голосом. Читая
почту Жасмин она явно перебрала. – Я не собираюсь снова приходить сюда, чтобы помочь
тебе.
– Хорошо, – пробормотала я.
Я упала на кровать, поднесла две части фотографии вверх и держала их рядом, будто хотела
сложить картинку вместе. Несколько долгих секунд я ничего не чувствовала и уже задавалась
вопросом, не сломалась ли моя психометрия или она все же будет работать. Ноутбук Жасмин
не пробудил во мне никаких видений, также как ее тело или ее кровь в библиотеке.
Возможно, с моим даром и со мной было что-то не так.
Я уже было хотела отложить фотографию в сторону, как почувствовала легкие вспышки –
ноющее чувство беспокойства, которое пробиралось в мое сердце все глубже и глубже. В то
время, как я продолжала держать фотографию, беспокойство все нарастало и переросло в
волну недоверия, которое было по ощущению как свинец в животе. Когда свинец
превратился в лед, холодное знание распространилось во мне. Я узнала чувства и поняла, что
они значили. Ноющее беспокойство, потом сильное недоверие и в конце концов ледяное
познание.
Что бы ни было по мнению Жасмин между Морган и Сэмсоном, между ее лучшей подругой
и ее другом, она увидела или услышала что-то, что заставило ее поверить в его
правдоподобность.
Но это еще не был конец.
Холодная уверенность начала гореть в моем животе как кислота, становясь все горячее и
горячее, как будто я проглотила огненный шар. Огонь распространился по всему моему телу
и позаботился о том, чтобы я вспотела, мои руки дрожали и моя голова болела, как будто по
ней ударили огромным кулаком, пока она практически не лопнула. Я узнала это чувство –
свирепая ярость.
Тогда перед моим внутренним взором возникла Жасмин. Она сидела перед столом для
макияжа и пристально смотрела на фотографию, которая была вставлена за рамку ее зеркала.
День за днем Жасмин смотрела на нее, пока, наконец, не протянула руку с белым от ярости
лицом, сорвала фотографию и разорвала на две части.
Между тем я могла слышать, как я нервно говорю и с каждым новым словом голос
становится все громче.
– Мерзавка. Я убью эту легкомысленную девчонку за то, что она причинила мне, за то, что
обманула меня. Она заплатит, она заплатит за все это так сильно...
Дафна залепила мне пощечину так, что розовые искры сорвались с кончиков ее пальцев. Удар
отбросил меня на кровать, но Валькирия еще не закончила. Она протянула руку и вырвала
две части фотографии из судорожно сжатых пальцев.
Было такое чувство, как будто кто-то переключил выключатель внутри меня. Медленно
ненависть, ярость и ревность, которые я чувствовала, ослабевали, боль в моем сердце
уменьшилась и я снова контролировала себя. Я старалась дышать глубоко. Это было
слишком, даже для меня.
Я села, как только поняла, что все снова в порядке. Дафна стояла надо мной с выражение
облегчения на ее красивом лице. Она держала две половинки фотографии кончиками
пальцев, как будто бы они были каким-то злом. Вероятно, они таковыми и были, если знать, какие чувства были с ними связаны и какие ужасные вещи испытала Жасмин, когда она
рассматривала фотографии своей лучшей подруги и ее друга.
– О небо! – пробормотала Дафна. – Это происходит каждый раз, если ты прикасаешься к
чему-нибудь? Так как это выглядит довольно зловеще, Гвен.
Я потерла ноющую голову.
– Расскажи мне что-нибудь новенькое.
– Итак, что ты видела?
Я рассказала Дафне, что я почувствовала, как Жасмин снова и снова пристально смотрела на
фотографию, и каждый раз она становилась все яростнее, до тех пор пока она, наконец, не
разорвала ее в порыве злости.
– Жасмин думала, что между Морган и Сэмсоном могло то-то быть? – спросила Дафна
сомневающимся голосом. – Ты верно ошибаешься. Если бы Жасмин только предположила,
что Морган примется за Сэмсона, она бы ей разрезала горло – и не закончила бы там, в
библиотеке.
Я пожала плечами. Я не знала Жасмин достаточно хорошо, чтобы сказать, что она
действительно могла сделать, а что нет. Я хочу только узнать, что с ней произошло, почему
она пошла в библиотеку еще раз и почему никого не интересует, что кто-то ее убил.
Возможно, это был мой цыганский дар, но у меня было такое чувство, что нужно следовать
судьбе. Я должна узнать. Я обязана это выяснить. И, возможно, я при этом поиске смогу