Там, на берегу, в уютной поселковой лавке, как всюду в этих местах, было всего понемногу: пахло кожей — несколько пар ботинок и пара кед; будильник; рыбные консервы. Стояло и несколько книг.
Из-за прилавка, поверх книжки, следила за мной милая молодая женщина, все ждала, чего я спрошу. Я перебирал книжный набор, в надежде найти краеведческую брошюрку. Кто не знает, что нередко в какой-нибудь захолустной лавке найдешь как раз то, что нужно; но книжечки не было, и я уже повернулся к продавщице:
— Знаете, по краеведению: о вулканах Камчатки и о богатствах Охотского и Берингова морей — нет ли чего?
Женщина не успела ответить, в лавку вбежал мальчик.
— Мама! — воскликнул он с порога. — Мамочка!
— Ну, что тебе, я занята, — и женщина привстала.
Мальчик, приподняв личико, смотрел на маму и моргал ресницами.
— Ну, говори, что случилось? Ты пугаешь меня.
— Мамочка, сделай сегодня салат.
Женщина облегченно перевела дух.
— Салат, мамочка! Знаешь, опять есть огурец. Вот такой длинный, закрученный.
— Откуда же у нас огурец?
— Шура принесла. Вот такой длинный. Сделай, как тогда. Ой, пожалуйста.
— Салат?
— Сделай салат.
— Извините, пожалуйста, — обратилась женщина ко мне. — Вам книжку какую? О вулканах? Или, кажется, о китах?
Я улыбался и, верьте мне, уже не спрашивал книжку о вулканах и о богатствах дальневосточных морей, — как-то не нужна стала мне эта книжка. Да и не было ее на прилавке…
И вот теперь, наблюдая закат с палубы нашего лайнера, вспоминая о мальчике, мечтавшем побывать на краю света, я с нежностью думал: «А этот ребенок — сделала ли мама ему салат? Как хотелось ему салата!.. Огурец вот какой длинный…»
Берега Итурупа, крупнейшего острова Курильской гряды, были по правому борту, к востоку; из-за вершин острова, все еще сохраняющих отблеск заката, по ту их сторону, откуда-то из-за океана встала луна, и свет ее уже тронул кое-где горы. Удивительным было сочетание отблесков закатной зари с освещением ночи и на горах и в море.
Потом то и это соединилось в одно — всему свое время. И только еще зыбилось что-то, мерцало, как иногда мерцает что-то в душе, а что — не поймешь.
А там на берегу громче, чем в сумерках, ярко мерцали огоньки маленького города, ночная его душа.
Мальчик уже спал в том поселке на краю света, спал спокойно, сладко: не может быть, чтобы мама не сделала ему салата. Сделала — и дала ему поесть, и уложила спать, и он спал спокойно.
Я знаю, что ему снилось.
За горами, за тайгой, посреди полей огромной страны большой кипучий город. И он, счастливый, ходит среди вздрагивающих, шевелящихся, прыгающих, набегающих и отступающих, как бесшумный океанский прилив, живых разноцветных огней.
Ходит по городу мальчик, насладившийся салатом.
Не сомневаюсь, так и будет на самом деле с мальчиком, насладившимся салатом: все в свое время.
НИАГАРА — БОГИНЯ ГОРДЫХ КЛИКОВ
В последний день октября мы приехали на Ниагару.
Уже издалека было видно большое облако, как бы дымящееся над кратером вулкана, и мы догадались: там кипит Ниагара, великий водопад, низвергающийся вулкан, могучие воды, сбрасывающиеся вниз на шестьдесят метров с верхнего бьефа плавной широкой реки того же божественного прозвища.
Вокруг всюду застроено. Стремительно вознесено к небу несколько тонких башен, напоминающих нашу Останкинскую башню телевидения, но поменьше. Дальше — лес и лес, воды и воды… Странно: заметил я еще и то — заметил сразу же после перелета через океан, в Монреальском аэропорту, — что путешественник всегда сначала ищет на новых местах сходства со старыми родными местами (а потом происходит обратное: у себя дома он начинает вспоминать и прикидывать то разное, чем отличаются рощи, дома, люди там, где он был, от того, что привык видеть ежечасно). Так первое впечатление по выходе в Монреале на площадь перед аэродромом было такое, как будто через девять часов полета над океаном мы высадились на Ленинских горах Москвы: те же рощи, такая же осень.
Однако здесь, на берегах Ниагары, все было ново, незнакомо. И все казалось декорацией, придуманной для того, чтобы охватить ею, может быть, и утихомирить какой-то табун, какое-то стадо зверей, массу зверей-хищников — водопад Ниагары…
Рев, шум мчащегося к цели туристского автобуса до времени все-таки почти поглощал вековечный обожествленный шум водопада.
В позднюю пору осени туристов здесь немного, и это, конечно, было нам на руку. Мало, мало было людей и у гранитных парапетов реки, и в окнах многочисленных кемпингов, ресторанов, закусочных на нашем канадском левом берегу. Как было там, по ту сторону, не знаю, там уже Соединенные Штаты Америки.