Винсент смотрел мне в лицо. Возможно, чересчур откровенным взглядом. Хотя вряд ли есть смысл рассуждать о степени откровенности. Что же было в нем такое… такое притягательное и непостижимое. Такое глубинное, неосознанное… Он всегда смотрелся особняком среди старших карателей. Всегда был сам по себе. Делал, что хотел. Любил того, кого хотел. И пусть он теперь страдает за это. Но он не покорился! И не покорится никогда.
Возможно, я могла бы остаться с ним. Не на одну ночь. Даже не на неделю. Возможно…
Мои мысли прервало легкое прикосновение. Каратель провел кончиками пальцев по моему лицу, задержался на губах. Наши взгляды снова встретились. В его глазах постепенно разгоралось серебристое пламя. Пламя, которое он уже будет не в силах контролировать. Я слышала эту мольбу, последнюю просьбу — прекратить все. Иначе вернуться будет уже нельзя.
— Я не хочу, — прошептала я, положив свою руку поверх его. — Я не боюсь.
В его глазах читалось все. Мне не нужно было напрягаться и читать его мысли. Я видела его борьбу с самим собой. Это мучительное желание выкинуть из головы все. Мое положение, возраст, статус, тот факт, что я была его наставницей. Тот факт, что в его сердце вечно живет другая, которая, увы, уже недоступна и ему не принадлежит. Он раздевал меня глазами, понимая, что в моих объятиях ему удастся убежать от собственной боли. От растоптанного, принесенного в жертву чувства.
И я понимала то же самое.
Винсент прижал меня к земле, сжав мои запястья. Я чувствовала его дыхание на своем лице, видела его губы, скривившиеся в подобии оскала.
— Ты сама этого хочешь?
Он спрашивал или утверждал? Он выдохнул эту фразу мне в лицо и замер, немного отстранившись, но продолжая удерживать меня за запястья. Понимание, что делать, пришло в одно мгновение. Меня обдало жаром осознания того, что сейчас точно будет стерта черта. Навсегда. И мне было плевать на это.
— Ты хочешь услышать, что я хочу?
Я смотрела на него снизу вверх, тяжело дыша и ловя его взгляд. Винсент с трудом сдерживался, я чувствовала, как он дрожит, переживающий мучительную борьбу с самим собой. Имеет ли он право вообще ко мне прикасаться? Что привело меня именно к нему? Почему я иду на это?
Я оттолкнула его и повалила на спину. Тысячи женщин отдали бы все на свете, чтобы это существо посмотрело на них так же, как смотрело сейчас на меня. Он был прекрасен. Белые клыки, обнаженные в дикой улыбке, выдавали возбуждение и напряжение, глаза сияли, волосы растрепались. Рубашка выделялась белым, ослепительно белым пятном. Я протянула руки, почти рванула ткань рубашки, обнажая его грудь. Его кожа была теплой. Для меня — теплой. И абсолютно гладкой на ощупь. У меня закружилась голова от нетерпения и желания. Здесь. У воды. В полной темноте. Мы укрыты от любых нескромных взглядов. Мы вдвоем. Мы можем разделить друг с другом целую Вселенную.
Винсент не выдержал. Через минуту я оказалась без платья. Нам не нужно было ничего друг другу говорить. Словесная игра для людей. Веками мы жили среди них и переняли привычку вербализировать свои мысли. Но сейчас…
Я мысленно попросила его не торопиться. Запах его кожи сводил с ума. Я положила руки ему на плечи, успокаивающим жестом, заставив вновь откинуться на спину и расслабиться.
— Могу я?..
Он судорожно сжал руками мою талию, прижимая к себе. Я наклонилась вперед, выпустив клыки. Мои губы были у его уха, он обнимал меня, его мысли метались. Чистое желание. Чистое ощущение. Он оцарапал мне спину, пытаясь сдержаться, я вздрогнула и сдалась. Вкус его крови…. терпкий, тягучий, сводящий с ума. Он был неподвижен, напряжен, натянут, как струна, но его руки прижимали мою голову, безмолвно моля о продолжении. Я чувствовала, как заходится в беге его сердце, чувствовала, как он закрыл глаза, прислушиваясь к собственным ощущениям. Ощущениям, когда ты находишься за гранью.
Через мгновение я отстранилась. Инстинктивно облизнула губы. Я знала, что в моих глазах заплясали красные огоньки безумия. Знала, что сейчас я больше всего напоминаю ту Авирону, которой он никогда не знал. Он ничего не сказал. Он уже не мог говорить. И в это мгновение он хотел только одного — меня.
Луна освещала нас, слившихся в неистовом объятии, стремящихся забыть. Забыть все на свете, выкинуть из головы все мысли. Стремящихся раствориться друг в друге. Наслаждение, эйфория затапливали нас с головой. Это было не просто единение тел. Это было единение разума, доступное только бессмертным существам. Я провела рукой по его волосам. Винсент покрывал поцелуями мою шею, прогоняя остатки мыслей из головы. Но это еще не конец… это еще не все… В голове плясали черти. Меня бросало в жар от того, что сейчас происходило. Но почему-то это казалось правильным. Почему-то я понимала, что должна поступить именно так. Это было ближе, чем секс. Это было… Это было прелюдией и кульминацией в одном флаконе.