Выбрать главу

Просматривая мокрую пленку, он увидел белые прутья клетки и среди них, как сердце среди ребер на рентгене - светлое пятно. Это была птица.

Запершись в ванной, при красном свете, он печатал снимки, и на каждом из них медленно, из небытия белой бумаги проступала маленькая птица, ее крылья, хвост глаза. Он глядел на нее, пытаясь понять, почему же не видит ее живую, а здесь, плененную светом и черными крупинками серебра, может разглядывать ее, прикасаться к ней, холодной, плоской, глянцевой.

Набрал номер и, когда услышал знакомый голос, сказал:

- Женька, старик, приезжай ко мне. Ты мне позарез нужен.

- Ну если позарез… Хорошо, я забегу на полчасика. Готовь кофе.

Приехал Женя, шумный, бородатый; скинув пальто, сразу же протопал в кухню, повел носом:

- Где обещанный кофе? Ты меня разочаровываешь.

Макая бороду в чашку, он, не переставая, рассказывал анекдоты вперемежку с историями из жизни своих больных. Слушая его, Глеб почти позабыл о птице, пока писк не напомнил, для чего он звал друга.

- У тебя мыши завелись? - спросил Женя.

- Там, у Игоря в клетке, кое-кто сидит. Иди, взгляни.

Сам остался на кухне, сидел, ждал.

- Ну, старик, отличная у тебя птичка! Как она называется?

Женя сидел на корточках и, по-детски открыв рот, не отрываясь, глядел в клетку. Глеб сел на пол, прислонился к стене. Сегодняшняя бессонница все же давала о себе знать: болела голова, тело казалось легким и чужим.

- Игорь нашел, - сказал он. - Но ты понимаешь, Женька, я ее не вижу. И Лида тоже. А ты с Игорем видишь. Вот такие дела.

Женя удивленно взглянул на него, хотел что-то сказать, но промолчал. Глеб принес фотографии.

- Вот здесь я вижу. А живую - нет. Думай, что хочешь, а у меня уж голова кругом идет.

- Совсем не видишь? Дела… А что же взамен?

- Ничего. Пустоту. Могу потрогать ее, слышу ее, а глазами - нет.

- Значит, что-то вроде избирательной слепоты. Забавно.

- Да уж кому как, знаешь.

- А что ты сам думаешь?

- Экспериментирую, что еще мне остается?

- Насколько я понял, об этой птице знают пока четверо: ты с Лидой и я с Игорем. Маловато для выводов.

- Что же теперь, ее по улицам носить и всем показывать? Как слона из басни?

- А что? Может, и придется. Но давай сначала поразмышляем о видимом и невидимом. Вот, скажем, электроток. Бежит он по оголенному проводу, а кто его видит? Никто. Как обнаружить его?

- Рукой схватить. Так обнаружишь…

- А что надо сделать, чтобы его увидеть?

- Подсоединить что-нибудь. На приборе стрелка отклонится, мотор заработает, лампочка загорится.

- Вот-вот, именно лампочка. То есть мы увидим не сам электрический ток, а свет от накаленной им спирали, но это уже ближе. Ты понимаешь, к чему я клоню? Для того чтобы увидеть птицу, тоже нужна лампочка. У кого-то она есть, а у кого-то нет. А что она собой представляет, я не знаю.

- Ясно. У тебя с Игорем лампочки в мозгах вкручены, а у меня с Лидой - перегорели или вовсе не было. Дай взаймы, что ли…

- А может, у тебя врожденный дефект, вроде дальтонизма? И знаешь что?..

Зазвонил телефон. Вызывали Женю.

- Ты прости, Глеб, я твой телефон на работе оставил. У меня больной тяжелый, надо ехать. Ну давай, думай. И не изводись так. Я к тебе вечером заеду.

Внимательно перелистывая толстые тома «Жизни животных», приглядываясь к иллюстрациям, Глеб сравнивал их с фотографиями птицы, но ни одна из них не походила на ту, что сидела в клетке. Тогда в голову ему стали приходить мысли невероятные и слова несерьезные. Он подумал, что это и не птица вовсе, а пришелец или робот, посланный на землю с неведомой целью, а ее невидимость - это защитный экран, только почему-то избирательный. Он дошел до того, что пришельцы защищаются именно от него, Глеба, и, рассмеявшись, скорчил устрашающую гримасу. Пусть боятся.

Как обычно, смех превратил проблему в шутку, и он, уйдя в другую комнату, лег на диван и, закрыв глаза, привычно скользя по запутанным ассоциациям, дошел до слова «сон» и заснул с этим словом.

Его разбудил шум. Из комнаты Игоря слышались возня, шорох, писк. Стараясь ступать неслышно, он приблизился к открытой двери и удивился тому, что увидел. В комнате была Лида. Растрепанная, раскрасневшаяся, она стояла на коленях возле клетки и шарила в ней руками.

- Ты что? - спросил Глеб, хотя и так ясно было, что.

Лида вздрогнула, смутилась.

- Да вот, пораньше отпустили, - сказала она, поднимаясь, - а тебя будить не хотелось.

Глеб захлопнул открытую дверку клетки, прислушался. Птица была там, успокаивалась, наверное, оправляла перышки.