– Алмазы? Разве их добывают не в шахтах?
– В последнее время – да. Но я нашел место, где со времен Адама драгоценные камни валяются под ногами – на каменистом дне мелких речушек, сбегающих с вершин Гиндукуша, Памира и Гималаев. В Тибете есть чем поживиться. Неграненые алмазы похожи на гальку, особенно если они покрыты коркой железосодержащих минералов. Если бы алмазы сверкали, их давным-давно обнаружили бы. Но я искал их там, где еще никто не додумался начать поиски.
– Мистер Кинросс, – с расстановкой произнес Уолтер Модлинг, – вы уникум. Вы наделены даром Мидаса – превращать в золото все, к чему прикасаетесь.
– Раньше я и сам так думал, но потом понял, в чем дело. Сокровища мира достаются тому, кто умеет их разглядеть, – объяснил Александр Кинросс. – В этом весь секрет. Мало просто смотреть – надо видеть. Такое редко кому удается. Судьба стучится в двери не один раз – она постоянно выбивает звонкую дробь.
– И эта судьба позвала вас в финансовые круги Лондона?
– Боже упаси! – ужаснулся Александр. – Я отплываю в Новый Южный Уэльс. На этот раз за золотом. Мне нужен кредит какого-нибудь сиднейского банка – подыщите банк поприличнее! Расплачусь золотом.
– Сэр, большинство банков имеет безупречную репутацию, – с достоинством ответствовал мистер Модлинг.
– Чушь, – презрительно отрезал Александр. – Сиднейские банки ничем не лучше тех, что в Глазго или Сан-Франциско, – ворья везде хватает. – Он поднялся и легко подхватил громоздкий тюк. – Можно оставить вам мои сокровища, пока я не придумаю, как с ними быть?
– За умеренную плату.
– Это само собой. Ну все, я поехал в «Таймс».
– Мистер Кинросс, если вы сообщите мне, где остановились, я пришлю вам одежду.
– Нет, меня снаружи ждет извозчик.
Любопытство разобрало мистера Модлинга, он не удержался и спросил:
– В «Таймс»? Желаете опубликовать статью о своих путешествиях?
– Только этого мне не хватало! Нет, дам объявление. Не хочу сидеть без дела целых два месяца, пока не доплыву до Нового Южного Уэльса. Найму учителя и буду зубрить французский и итальянский.
По-английски Джеймс Саммерс говорил с плебейским мидлендским акцентом (по мнению сведущих людей), однако в рекомендательных письмах говорилось, что слушать его французский и итальянский – одно удовольствие. Джеймс объяснил, что его отцу принадлежала английская пивная в Париже, где маленький Джим провел первые десять лет жизни, а впоследствии – такое же заведение в Венеции. Из многочисленных претендентов Александр выбрал именно Джеймса – за его любопытную двойственность. Его мать, француженка из хорошей семьи, заставила сына перечитать всю французскую классику. После смерти матери Джеймса его отец женился на образованной итальянке, бездетной и потому посвятившей всю жизнь пасынку. Однако ни малейшей склонности к учению Джеймс Саммерс не имел!
– С какой же стати вы решили учительствовать? – спросил Александр.
– Чтобы добраться до Нового Южного Уэльса, – простодушно объяснил Саммерс.
– А зачем вам туда?
– Ну, с моим выговором дорога в Итон, Харроу и Винчестер закрыта. Английский у меня – как у деревенщины из Сметика, откуда родом мой папаша. – Он пожал плечами. – И потом, мистер Кинросс, торчать в классе мне не по вкусу, а места гувернера мне не видать как своих ушей, так? Вообще-то я люблю тяжелый труд, ручной. И ответственности не боюсь. Может, в Новом Южном Уэльсе найду себе дело по душе. Я слыхал, там работников подбирают не по выговору.
Александр откинулся на спинку кресла и окинул Джима Саммерса пытливым взглядом. В этом человеке было что-то притягательное – пожалуй, врожденная независимость в сочетании со смирением, необходимым, чтобы доверять людям, превосходящим его по опыту и разуму. Александр догадывался, что отец Саммерса был строг, но справедлив и, похоже, отличался редкостным качеством: продавая спиртное другим, сам к нему не притрагивался. Поэтому Джеймс, воспитанный женщинами, избрал примером для подражания отца. Человека, готового служить, но не прислуживать.
– Место учителя за вами, мистер Саммерс, – объявил Александр. – Очень может быть, что и после прибытия в Сидней мы не расстанемся. Конечно, если вы согласны служить мне. Когда я научусь итальянскому и французскому, мне понадобится свой Пятница – не поймите меня превратно.
Простоватое, но приятное лицо осветила улыбка.
– О, спасибочки вам, мистер Кинросс! Вот спасибо-то!
В Сидней они прибыли 13 апреля 1872 года, в день двадцатидевятилетия Александра. Путешествие продолжалось больше года – во-первых, потому, что обучение иностранным языкам шло медленнее, чем предполагалось, а во-вторых, потому, что Александр захотел повидать Японию, Аляску, Камчатку, северо-запад Канады и Филиппины.