— Ты задаёшь не те вопросы, защитник.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты однажды спросил, достойна ли я того, чтобы умереть за меня, — ответила я. — А не о том, чем я пожертвую, чтобы спасти его.
Медленно кивнув, он отпустил кровать.
— Ты не такая, как другие целительницы. С тобой я почти желаю, чтобы… Не важно. Я надеюсь на благо каждого, чтобы другие никогда не пронюхали о твоей тайне. — Его взгляд стал снова жестким, и он добавил гладким, беззаботным тоном: — В конце концов, однако им всегда это удаётся.
Габриэль исчез в двери. Он не знал, что попал в самую точку. В мире защитников и целительниц я действительно была уникальной. На моё удивление, я смогла это выяснить благодаря Дину.
Ты считаешь себя особенной, не так ли? Ты и твой богатый папаша. По крайней мере, я не урод! Никто не знал ответа на вопрос, почему я могла исцелять бессмертие. На самом же деле это было так просто: я сама могла стать бессмертной.
Если защитники выяснят правду, то моя жизнь в Блеквелл Фоллс закончится, потому что они никогда не прекратят охотиться за мной или за моей семьёй.
* * *
— Ты пришла в себя! — Бен зашёл в палату. Под флуоресцентным светом его лицо казалось серым от беспокойства и печали. Он убрал прядь волос у меня с лица. Рассеянно я заметила, что его аритмия сердца вернулась — последние недели я снова и снова исцеляла её и никогда не узнавала как решающую ссылку на то, чем она была. — Ну, детка?
— Ну?
— Ты нас ужасно напугала! Мы так за тебя боялись. Как ты?
Я подумала дать ему такой же ответ, как Габриэлю, но вместо этого сказала:
— Я жива. А Люси?
— У неё кровоподтёки, потому что она выпрыгнула из окна второго этажа, в остальном всё в порядке. Она тоже хотела проведать тебя, но мы посчитали, что ей лучше сначала отдохнуть. — Его нежное прикосновение привело меня в замешательство, потому что было противоположно тому, чего я ожидала.
— Она говорит, что ты героиня. Что Дин выстрелил в тебя, когда ты попыталась защитить её.
Героиня. Это было смешно. Я была та причина, по которой Дин выстрелил в неё. Для неё будет лучше, если я исчезну. Для всех для них так будет лучше. Мой отец чувствовал себя ответственным и виноватым за то, что бросил меня. Поэтому будет ещё труднее убедить его в том, что я должна уйти.
— Бен, я хочу уехать из Блеквелл Фоллса.
— Что? — спросил он ошеломлённо.
— Дин пришёл из-за меня. Может так случиться, что он опять сделает это. — Я чуть не подавилось ложью, но сказала себе, что это для их пользы. — Люси пострадала из-за меня, а в следующий раз может быть всё ещё хуже.
Всех вокруг меня ранили. Вполне возможно, что сейчас, когда есть угроза, что нападут защитники, будут и мёртвые. Если я сейчас уйду, Бен сможет жить и дальше в блаженном неведении о том, что моя мать скрыла от него.
— Реми, о чём ты говоришь? — выдавил из себя Бен.
— Мистер Омалей? — Вежливый голос прервал отрывистые слова Бена.
Оба мы повернулись к новоприбывшему — одетого в униформу офицера — который остановился нерешительно в двери и стучал по ноги блокнотом. Ашер стоял позади него и его взгляд блуждал по мне обеспокоенно и с любовью.
— Извините, что так врываюсь, — продолжил офицер. — Не возражаете, если я войду? Нам нужны показания вашей дочери.
— Мёрфи, разве это не подождёт? Она ещё не в форме. Откуда вы вообще знаете, что она пришла в себя? — спросил Бен нахмурившись.
Мою семью офицер видимо уже опросил или же Мёрфи был одним из знакомых Бена. Когда я уеду из Блеквелл Фоллса, мне будет не хватать того, что здесь каждый отдалённо знал друг друга. Ашер поднял одну бровь, но я проигнорировала это. Обладала ли я защитной стеной или нет, при глубине моих чувств к нему, было невозможно закрыть полностью его доступ к моим мыслям.
— Мы попросили персонал больницы сообщить нам, когда она придёт в себя. Лучше всего опросить её, пока воспоминания вашей дочери ещё свежие. — При виде моего бледного лица он вопросительно поднял брови вверх. — Это для вас приемлемо, Реми?
Так как я благодаря этому могла оттянуть неизбежный разговор с Беном, я кивнула. Трусиха.
Когда Мёрфи хотел закрыть дверь перед носом Ашера, я сказала:
— Нет! Я хочу, чтобы Ашер был рядом. — Его присутствие придавало мне сил.
Бен фыркнул, но не возражал. Неожиданно он придвинул стул поближе ко мне и взял меня за здоровую руку, не заботясь об инфузионных трубках и моих слабых попытках забрать её у него. Ашер сел на стул возле окна и, молча, наблюдал.
Мёрфи, чьи серебристые бакенбарды переходили в непослушные, седые волосы, вытащил из-за уха заточенный карандаш. Не смотря на его поседевшие волосы, ему должно быть было около сорока, потому что кожа была гладкой и только возле глаз и губ виднелось несколько морщинок, верный знак того, что он был курильщиком или же курил раньше.