Я кивнула, как знак того, что поняла. Она была больше права, чем сама это понимала. По крайней мере, Ашер был опасен. Наверное, хорошие инстинкты передаются по наследству.
— Где здесь можно глотнуть немного свежего воздуха? — спросила я.
— Попробуй во внутреннем дворе.
Я последовала ее совету и вышла в боковую дверь, которая вела в пустынный внутренний двор, защищённый от снега большим навесом.
Я выбрала стол в самом дальнем углу и потирала руки, чтобы сохранить тепло. Каждый, кто хотя бы частично был в своем уме, оставался внутри, но толкотня утомила меня.
Одна в темноте я могла опустить свои мысленные защитные стены, не боясь, что столкнусь с кем-нибудь. Болтовня заполнила ночной воздух, когда дверь за моей спиной снова открылась и вышла парочка, чтобы покурить. В темноте они даже не заметили меня, и я закрыла глаза, слушая их тихую беседу и постоянный шум океана вдали.
В этом маленьком городе было что-то умиротворяющее.
— Здесь прекрасно, не так ли?
От звука глубокого голоса я вздрогнула и, вздохнув, снова установила защитную преграду. Ашер сидел за столом рядом.
Должно быть, он уже давно сидел там, иначе я услышала бы, как он подошел. Вблизи он выглядел еще лучше, был еще привлекательней, у него было всего больше, чем я помнила.
Шрам, проходящий через бровь, ещё больше подчёркивался его высокими скулами, и убранными со лба длинными волосами. Эта неполноценность напомнила мне о том, что он может навредить моему здоровью. Это и оттенок гнева, который промелькнул в его глазах.
Его глаза вызывающе светились.
— Меня зовут Ашер Блеквелл.
Он представился так, как будто мы никогда не встречались. Мне понадобилась минута, чтобы понять, что он протянул мне руку. При том, что я никогда не пожимала рук. Никому. Даже с мысленной защитной стеной я все равно была восприимчива к боли. После случая на пляже я не спешила прикоснуться к нему, а кивнула и проигнорировала руку. Он ухмыльнулся, как будто выиграл эту битву.
Я снова обратила внимание на пару, но краем глаза заметила, что он наблюдал за мной. Глубокое любопытство, которое я при этом ощущала, беспокоило меня. Он был не таким как я, тот, кто мог лечить.
Он отличался, но и у него — как у меня — показывала своё влияние энергия. Мои стены оставались подняты, в то время, как я намеренно игнорировала его.
— А кто ты?
— Реми Омаллей, — мой голос звучал хрипло.
Это заставило его прислушаться и удивленно посмотреть на меня. Даже если бы хотела, я не смогла бы отвести от него взгляд. Он снова приподнял бровь.
— Сестра Люси?
Особенно неохотно я отвечала на личные вопросы и заёрзала на стуле.
— У нас один отец, значит в этом есть что-то правдивое! — Он неправильно истолковал мой дискомфорт.
— Она тебе не нравиться?
— Конечно нравится. То, что я знаю о ней.
Он ждал, что я буду говорить дальше, и наклонился вперед, как будто мог таким образом подтолкнуть меня к разговору.
Когда я продолжала молчать, он щелкнул пальцами.
— Ах, правильно. Ты же здесь новенькая. Ты-другая дочь.
Другая дочь. Отлично. На меня повесели ярлык. Я пожала плечами, и этот ничего не говорящий жест кажется также рассердил его, как тогда меня на пляже его пожатие плеч.
— Твой переезд сюда связан с теми синяками на шее?
Кровь отхлынула от моего лица. Хотя он и говорил тихо, но довольно яростно, и посмотрела в сторону пары, услышала ли они его?
Девушка бросила любопытный взгляд в нашу сторону, ее же друг не обращал на нас никакого внимания.
— Ты всегда задаешь так много вопросов?
Ашер снова приподнял бровь, а я повторила за ним. Занимайся своими делами. Он ухмыльнулся, и я в ярости отвернулась. Беседа закончена.
Казалось, Ашер был не против. Мы сидели в темноте, я чувствовала, как его взгляд снова и снова возвращался ко мне, а я сопротивлялась тому, чтобы ответить на него.
Внутри снова заиграла музыка с явным гитарным риффом Брендона, я медлила, давая Ашеру возможность, уйти первым и избежать непредвиденных прикосновений.
Курильщики затушили сигареты, поспешили внутрь и при этом хлопнули дверью. Я не упускала из виду ноги Ашера, отметила дорогие кожаные сапоги и ждала того, чтобы он встал.
Он не делал этого. Тяжелый, заряженный воздух вибрировал между нами, но никто из нас не двигался.