Когда Бен вернулся с грузчиками, я услышала шум в гостиной, и пошла к ним. Прошло совсем немного времени, как они вынесли все из квартиры. Скоро комнаты выглядели так, как будто в них никто никогда не жил, словно стены не были безмолвными свидетелями наших страданий.
Все следы Анны и девушки, которой я была, были уничтожены.
Бен последовал на улицу за грузчиками, чтобы передать ключ управляющему домом. Только кухонные стулья и мебель из гостиной остались, но и о них в скором времени тоже позаботятся грузчики. Когда я в последний раз прошлась по пустым, тихим комнатам, раздавалось пугающее эхо. Кое-что мне ещё нужно было забрать, а прошлое научило меня скрывать тайник как тайну. Старые привычки так быстро не меняются.
В своей комнате я подошла к пустому гардеробу и ощупала рукой заднюю стенку, пока не обнаружила небольшое отверстие в гипсокартоне. Если не знать об этом, то найти его невозможно. Протянув руку, я вытащила свой запас на черный день, накопленный еще с работы в видеомагазине. Эти деньги были предназначены для нового старта в моей жизни.
Я посчитала. 1598 долларов. Долго бы я с этим не прожила.
— Так вот, где ты их прятала.
Дин стоял, облокотившись на дверной косяк плечом, и смотрел на меня своими бледными глазами, поигрывая зажигалкой в руке. Он указал головой на деньги, что я мяла в руке.
— Знал ведь, что у тебя есть больше, чем сороковка под матрасом.
Он потянулся всем телом и сделал шаг в мою строну. Его светлые вьющиеся волосы падали на его лицо. В его голосе слышалось лживое сострадание. Его голос прозвучал более хрипло, чем я помнила — как будто кто-то сжал его горло, чтобы придушить. Это сделала с ним я.
— Я сожалею о твоей матери. Я работал в Фресно, когда узнал об этом, и поэтому вернулся только сегодня.
Значит вот какую историю он придумал. И если полиция начнет задавать вопросы, конечно же, найдутся люди, которые ее подтвердят. Его голос звучал почти честно, и я вынуждена была признать одну вещь: хоть он был и глуп, но у него крысиные инстинкты выживания.
У меня было щекотливое положении. Я была наедине с отчимом в комнате, загнанная в угол. Я не знала, как долго Бена не будет и он когда вернется. А что если он уже вернулся и Дин навредил ему? Мой желудок сжался.
Пожалуйста, только не это!
С его природной способностью вынюхивать страх, Дин словно читал мои мысли. Он ухмыльнулся, когда угрожающе снова зажёг зажигалку. Это, как он знал, нагоняло на меня страх с тех пор, как он жег меня сигаретой впервые.
— Это было очень мило с твоей стороны, тебя и твоего отца, упаковать вещи. За это я испортил шины его арендованного автомобиля. Пройдет некоторое время, принцесса, пока он придёт тебя проведать.
От этого известия сквозь меня прошла волна облегчения, с Беном ничего не случилось. Вслед за ней пришла паника. Мне придётся спасть себя самой.
Дин сделал ещё один шаг в мою строну.
— Что такое, Реми? Проглотила язык?
Вместо того, чтобы в страхе отступить, чего он и ждал, я сама уверенно шагнула ему навстречу. Показать Дину страх равносильно тому, что пригласить смерть, поэтому моя улыбка излучала спокойствие. Насторожившись, он впервые посмотрел недоверчиво. Помнил ли он о ту боль, что я причинила ему в последний раз?
— Помнишь ли ты, что случилось в последний раз, когда ты коснулся меня? Два сломанных ребра, правильно? — сказала я непринуждённо.
Он оскалил зубы, однако больше не приближался.
Он не знал, что, так как Анны не было поблизости, не было и ран, которые я могла бы передать ему, а значит я не могла причинить ему боль. Как только подвернётся возможность, мне нужно было бежать и надеяться на то, что он этого не поймет.
— Знаешь, я даже улучшила свои навыки? Я тренировалась на тот случай, если мы встретимся вновь. Где дневник моей матери, Дин?
Когда он покинул мою комнату, у меня закружилась голова от облегчения, и я последовала за ним через тёмный коридор. В гостиной он вновь вернул своё самообладание и неестественно улыбнулся.
— Разве она тебе не сказала? Я много чего узнал из него. Например, что ты бессильна, если не можешь дотронуться до меня.
Шок и горе выбили почву из-под моих ног. Ещё один раз Анна предала меня, рассказав ему единственную деталь, которая могла бы спасти мне жизнь. Дневник исчез. Должно быть он у него. Безнадежность наполнила меня.
Дин напряг мышцы рук, и я поняла, что с разговорами покончено.
Он захрустел костяшками пальцев, а я напрягла позвоночник, сделав его как сталь. Легко я ему не сдамся! Из этого боя он не выйдет невредимым. Я приняла стойку, и стала ждать его следующего шага.