— Ты звонил Лауре?
Мы так поздно приехали в Блеквелл Фоллс, что я не смогла познакомиться с его женой и дочерью.
Он улыбнулся.
— Я не хотел, чтобы она волновалась. Мы уже думали, что ты решила вернуться назад в Нью-Йорк.
— О, — я бросила хлеб на тарелку и вытерла пальцы о салфетку.
— Реми? — он озабоченно смотрел на меня. — В больнице ты спросила меня, где я был последние восемь раз, когда он так отделывал тебя. Расскажешь мне об этом?
Я разорвала салфетку и покачала головой. Я не могу говорить о некоторых вещах.
Разочарованно Бен нахмурился.
— Твоя мама звонила вчера вечером. Она спрашивала, в порядке ли ты.
Он посмотрел на меня изучая, осматривая синяки, которые должны были быть похожи на те, что покрывали лицо Анны. Именно это я не любила в исцеление больше всего: за него всегда нужно было платить.
— И? — спросил он.
— Что «и»?
Из-за нетерпения раздражение вернулось в его голос.
— Все в порядке?
Я наблюдала, как посетитель наполнил свою чашку кофе в автомате с напитками, и мне хотелось сделать тоже самое с моей.
Бен ударил двумя руками по столу, так что я вздрогнула.
— Поговори со мной, Реми, так как я не знаю, что тебе нужно!
Конечно, он не знал этого. Он ведь не знал меня. Я пожала плечами.
— Все прекрасно. Я уж справлюсь с парой синяков. — Чтобы объяснить мои намерения, я добавила: — Я не вернусь в Нью-Йорк.
Он кивнул без промедления.
— И что именно значит это для нас…?
Когда я скользнула вперед, край сиденья врезался в ляжки.
— Я хочу, чтобы меня объявили совершеннолетней. Через несколько месяцев мне в любом случае исполнится восемнадцать.
Мой быстрый ответ поразил его и он откинулся назад.
— И чего тогда ты хочешь от меня?
Так как казалось, у него не было никаких возражений, я быстро продолжила:
— Мне нужно место, где я могу оставаться, пока не встану сама на ноги. Конечно же, я буду платить аренду.
Я стучала пальцами по столу, пока Бен не положил на них свою руку. После инцидента на пляже я приняла все меры защиты. Никаких синих искр. Теплая коричневая кожа на моей.
Прежде чем я успела вырвать руку, короткое прикосновение показало мне, что у него нерегулярное биение сердца.
Он ждал, когда я подниму взгляд.
— Без диплома старшей школы, какую работу ты найдешь? Где ты хочешь жить? Что с колледжем? Ты хорошо все это обдумала?
— Да! — прошипела я. — Я же не глупая! Я планирую, закончить школу и для колледжа я отложила деньги. — Там было не так уж и много, но ему ведь не нужно этого знать.
— То немногое, что ты заработала в видеомагазине? Этого едва ли хватит.
Откуда он это знал?
— Я не вернусь назад, — повторила я.
С одобряющей улыбкой он пододвинул мне свою чашку с кофе, как будто бы знал, насколько страстно я желала вторую порцию.
— Конечно, нет. Однако, есть еще одна возможность, которая уже намечается. Живи у меня.
Я покачала головой. Я не была готова к тому, как сильно мне хотелось принять это предложение, но я по опыту знала, что нельзя никому доверять.
— Подумай ещё раз, — сказала я. — Ты же меня не хочешь. Я только встану на пути твоей идеальной жизни. Хорошо ли ты все обдумал? Представь себе, что тебе придётся рассказать своим друзьям о своей ошибке семнадцатилетней давности. Ты даже не смог представить меня Дане, которая очевидно тебя знает. — Горечь закралась в мой голос. — А что насчет твоей жены и дочери? Ты считаешь, что они обрадуются, если я сяду к ним на шею?
Он выглядел не впечатлённым, поэтому я сменила логику на искусство убеждения. — Послушай, подпиши просто справку о совершеннолетии и отпусти меня. Все будет так, как будто я никогда сюда не приезжала.
— Мне было не ясно, как исполнить это обещание, учитывая мои сбережения, но я его выполню.
Бен молчал, и я ненавидела его за то, как он тянул время.
«Мы оба знаем, что ты не хочешь меня.»
Он подал знак официантке, что хочет заплатить. Когда она подошла к нашему столу, он улыбнулся и сказал:
— Дана, я хочу познакомить вас с моей дочерью. Реми переехала на этой неделе и с этого момента живет с нами.
Не заботясь о приветствии Даны, я в шоке смотрела на него. Она ушла, а я сказала:
— Это не смешно. О чем ты думаешь вообще, что ты делаешь?
Бен встал и бросил соответствующую сумму на стол.
— Я не буду ничего подписывать. Ты идешь со мной домой. Никакой работы и никакой арендной платы.
С негодованием я последовала за ним. По-видимому, он играл со мной. Он придержал мне сначала дверь в кафе, а затем в машине. Грязь на сиденье рядом с водителем он не упомянул не словом.