Келли собрала инструменты, закрыла большой кожаный саквояж и встала. Все кости болели, а глаза слипались так, будто под веки набился песок. Теперь получасовая дорога до клиники, где она должна осмотреть своих «больных», и только потом – домой, с надеждой отоспаться.
Джо снова поблагодарил ее. Она бросила саквояж в багажник, села за руль и вскоре уже мчалась по пыльному проселку, который должен был привести ее в Шарлотт. Она не собиралась возвращаться на озеро, хотя и обещала Нилу…
Приехав в клинику, она с облегчением узнала, что срочных вызовов нет, но зато обнаружила шесть посланий от Нила. Ладно, с ним она поговорит позже, не сейчас, когда смертельно устала и буквально валится с ног.
Было раннее воскресное утро, и, кроме дежурных, в клинике еще никого не было, так что ей пришлось осматривать больных животных без ассистента.
Когда Келли заполнила медицинские карточки, как раз пришел и ассистент. Она дала исчерпывающие указания и попросила не звонить ей до четырех, разве что в случае экстренной необходимости, так как всю ночь провела на ногах.
Наконец Келли отправилась домой. Как ей хотелось поскорее оказаться в своей комнате над гаражом! Еще не было и девяти, и если вести себя тихо, то можно пробраться к себе так, чтобы родители не слышали.
В тишине она свернула на затененную деревьями подъездную дорожку. Пока все в порядке. Келли въехала в гараж, тихонько вылезла из машины и подошла к лестнице, ведущей наверх. Она была уже почти дома, как вдруг ее настиг истерический вопль матери:
– Келли! Келли Джин Сандерс, где ты была? Будь добра объясниться, юная леди!
Келли захотелось забиться куда-нибудь в щелку. Нил времени зря не терял! Она устало сказала:
– Это может подождать. Я всю ночь работала и теперь с ног валюсь!
– Нет! Сейчас же! – Верна Сандерс всплеснула руками. – Я настаиваю, Келли Джин! На этот раз ты зашла слишком далеко!
Она знала, что мать не успокоится. Вздохнув и чувствуя себя, как спущенная шина, она направилась в дом.
– Сюда! – энергично махнула рукой Верна.
Келли вошла в кухню.
– Вот смотри!
Они проследовали далее, в столовую, и она увидела в центре застеленного скатертью обеденного стола миниатюрный свадебный торт, окруженный букетами цветов. Там же стояли вазы с мятными пастилками и арахисом. Чаша для пунша пока была пуста, но, без сомнений, ждала шампанского.
Потрясенная этой картиной, Келли простонала:
– Какой ужас!
Верна бегала вокруг стола.
– Вот именно! Как ты могла так поступить со мной? С папой? С Нилом? Учти, он совершенно убит! Он никогда не был так унижен и оскорблен, и я тоже! Я звонила им и принесла свои извинения, а ведь они собирались приехать отпраздновать вашу помолвку, и…
– Мама, остановись! – резко оборвала ее Келли. События выходили из-под контроля. – Теперь выслушай меня. Мы с Нилом даже никогда не говорили о браке, и я…
– Но он подходит тебе идеально! – завопила Верна, взмахнув руками. – Неужели ты не видишь? Он идеальный муж! Богат. Красив. Из хорошей семьи. Чего тебе еще надо?!
– Любви, – просто сказала Келли. – Такой немаловажной составляющей брака, мама.
Верна уставилась на дочь, словно на гремучую змею, и снова закричала:
– Да что ты знаешь о любви? Ты вышла замуж по любви за того богомерзкого хиппи, и вот чем это обернулось!
– Я сделала ошибку. И не хочу повторить ее.
Верна вспыхнула:
– Ты совершаешь ошибку, отталкивая Нила Брэндона!
Келли все еще всматривалась в искаженное гневом лицо матери, когда в комнату вошел отец. Она никогда не видела его таким печальным. Он подошел к Верне и тихо сказал:
– Если ты не успокоишься, у тебя опять будет приступ!
Вспомнив о своем любимом оружии шантажа, Верна тут же начала кашлять и задыхаться. Как бы в бессилии схватившись за спинку стула, она всхлипнула:
– Видит Бог, я так старалась! Я сделала все, что в моих силах, чтобы привить ребенку правильные взгляды на жизнь, но она на каждом шагу сопротивлялась! И теперь готова совершить самый ужасный поступок, чтобы окончательно доконать меня!
Уолтер Сандерс успокаивающе похлопал жену по плечу. Бросив укоризненный взгляд на Келли, он сказал:
– Прекрати, Верна! Келли ведь не говорила, что она отказывается выйти замуж за Нила. Если верить его рассказу, для нее это просто было неожиданностью, и они еще собирались все обсудить и уладить…
– А что я скажу людям?! Если все узнают, что она отвергает такого чудесного парня, как Нил, то подумают, что с ней что-то не в порядке, да и со мной тоже, раз я вырастила такую глупую девчонку!
– Скажи им, что прошлым вечером Нил не смог сделать Келли предложение, потому что она уехала на срочный вызов и сюрприз пришлось отложить. Торт поставь в холодильник. Ты не обязана всем все рассказывать.
– О нет, обязана!
И они дружно уставились на Келли.
С холодной яростью она промолвила:
– Ты должна сказать им правду – что вы все сговорились поставить меня перед фактом, чтобы я не могла отказаться выйти замуж за Нила! Ты должна сказать, что это все проделки Нила, твои и Доди. Ни разу за шесть месяцев нашего знакомства с Нилом я не дала ему ни малейшего повода считать, будто когда-нибудь захочу связать с ним свою жизнь. Я не желаю, чтобы ты извинялась. Скажи всю правду!
Верна кашляла и задыхалась, цепляясь за рубашку мужа.
– Я… я не смогу!
– Сможешь! Это единственный выход. – Келли уже повернулась, чтобы уйти, но, помедлив, добавила: – Вы должны знать: в ближайшее время я не собираюсь выходить за Нила. Я подумаю об этом, может быть, когда-нибудь попозже, но вам лучше съесть этот проклятый торт, не дожидаясь, пока он прокиснет!
Услышав это, Верна охнула и упала прямо на руки Уолтера.
Изо всех сил поддерживая ее, он крикнул Келли:
– Видишь, что ты наделала? У нее начался приступ, и, похоже, тяжелый. Вызывай «скорую»!
Келли поспешила к телефону. Не потому, что считала, будто мать действительно в опасности, но чтобы наконец закончить эту дурацкую сцену. Она сделала вызов, затем помогла отцу перенести мать в гостиную и уложить на диван. Уолтер начал обмахивать жену воскресной газетой, а Келли тем временем нащупала пульс. Он был учащенный, но и только. Келли убедилась, что мать в очередной раз играет спектакль.
Вдали завыла сирена, и Келли услышала, как хлопнула дверца машины. Через несколько секунд вбежал Нил. Лицо его было серым, глаза вытаращены. Он бросил взгляд на неподвижно лежавшую Верну, затем на Келли и закричал:
– Что случилось?
– У мамы приступ из-за того, что мы не обручились прошлым вечером, – сухо сказала Келли.
– О нет! – Он стукнул себя по лбу. – Она поправится?
– Надеюсь… – тихо произнес Уолтер.
Келли молча ждала, пока санитары погрузили мать на носилки и унесли в фургон «скорой». Отец залез туда вслед за носилками. Любопытные соседи собрались на лужайке, перешептываясь и обсуждая случившееся.
– Я тебя отвезу в больницу, – сказал Нил, когда они стояли у крыльца, провожая взглядом «скорую».
Келли помотала головой:
– Не надо. Я не поеду.
Она пошла было в дом, но он, изумленный, поймал ее за руку:
– Что ты хочешь сказать? Разумеется, мы едем! Оба!
– Нет, – холодно повторила она. – Я всю ночь провела на ногах, Нил, и теперь совершенно разбита. Кроме того, я и раньше видела эти ее так называемые приступы, и – поверь мне! – она вне опасности. В больнице ей сделают ингаляцию и дадут успокоительного. У нее будет прекрасная отдельная палата, полная цветов, где ее станут навещать друзья. Через несколько дней она вернется домой и с новыми силами примется за меня. А сейчас я иду спать. До свидания, поговорим позже!
И она захлопнула дверь у него перед носом.
Приняв душ, она надела свою любимую футболку с изображением сердитого кота и надписью «Не говори мне, что делать!». Это весьма соответствовало ее настроению.