– Сюда, – он кивнул по направлению кухни, и я молча пошла за ним.
Мы прошли в зону обслуживания, где все, казалось, ждали Джека.
Он начал перечислять блюда от шеф-повара на день, вычитывая их из причудливого меню, которое держал в руках. А я пыталась запомнить все, что он говорил.
Джек указал на девушку примерно моего возраста, которая стояла напротив. У нее были длинные светлые волосы, собранные в хвост.
– Это Элли. Элли, это Джози.
Девушка улыбнулась мне, и я улыбнулась в ответ, хотя чувствовала на себе взгляды всех остальных.
– На этой неделе ты будешь учиться у Элли. Она одна из наших лучших официантов.
Элли улыбнулась еще шире. Если кого-то и напрягали слова Джека, никто не подал виду. Все они выглядели скучающими, только и ждущими того, чтобы эта небольшая встреча наконец закончилась.
Я пыталась запомнить, что говорил Джек, нудно перечисляя события дня, но было трудно. Я и так была слишком сосредоточена на том, чтобы уловить каждую деталь о людях вокруг. Они были совсем не такими, как я ожидала.
Они совсем не выглядели претенциозными придурками, какими я их себе представляла.
Типа тех, на вечеринке.
Ну кроме разве что Джека.
Когда он закончил, я переминалась с ноги на ногу. Элли с улыбкой помахала мне, и эта улыбка была самой искренней из тех, которые я увидела с самого первого дня в этом городке.
Как только Джек ушел, она облокотилась на стойку с напитками и шепнула:
– Джек, честно говоря, тот еще придурок.
Я фыркнула от смеха и обернулась через плечо, убеждаясь, что мистер Смелсер и правда ушел.
– Он всегда такой?
– Ага. А иногда и хуже. Но ты не волнуйся, все остальные у нас классные.
Она достала с полки два фартука и протянула один мне.
– Ну давай. Я покажу тебе, куда положить сумку.
Я пошла за Элли. Все с ней здоровались – она им явно нравилась, и мне стало интересно, как долго она здесь работает. Ведь она не могла быть намного старше меня.
– А давно ты здесь работаешь? – наконец решилась спросить я, помогая Элли готовить обед.
Девушка протянула мне нож, и я убрала его на место, куда она показала.
– С пятнадцати лет, – ответила она, заправляя за ухо выбившуюся прядь. – Летом я работаю намного больше. А когда идут занятия, не так много. Хотя старшая школа Клермон не так уж и плоха – у меня есть время и учиться, и работать, – она рассмеялась, и я невольно вздрогнула.
– Что? – полюбопытствовала Элли.
– Я поступаю в частную школу Клермон-Бэй.
– По своему выбору?
Глядя на нее, я не удержалась от смеха.
– Нет. Отец заставил.
– Мне очень жаль, – кажется, она говорила искренне, и это только усилило мое беспокойство по поводу учебного года. – Но все не так уж плохо.
Я состроила гримасу, давая понять, что не верю в это, и Элли рассмеялась.
– Там есть несколько классных ребят, но в основном все… – она постаралась подобрать нужное слово, и я подсказала:
– Богатые придурки?
– Точно, – Элли щелкнула пальцами. – Нам уже приходится обслуживать их тут. Не представляю, каково еще и в одну школу с ними ходить.
– Да уж, не могу сказать, что предвкушаю.
Я пошла за Элли, мы несли столовое серебро к соседнему столу. Даже если я никого не знала в этой школе, по крайней мере у меня был один знакомый, Лукас.
– Хотя там есть и действительно горячие парни, – она обмахнулась ладонью. – И многие из них – члены этого клуба. Сама увидишь.
Я могла думать только о Беке.
Помогая Элли сервировать столы, я была не в силах сдержать тревогу, которая накатывала каждый раз, стоило мне только подумать о школе. До учебы оставалось всего несколько недель, и мне предстоял самый веселый год в жизни – выпускной год с людьми, которые ровным счетом ничего для меня не значили.
С людьми, которые ненавидели меня просто так.
Не то чтобы многие там, дома, были мне дороги. Когда мама заболела, я перестала общаться со всеми и почти уже никого не знала.
И они уж точно не знали меня – настоящую меня. Да я и сама себя не знала… кто я, без мамы?
Я следила за каждым движением Элли, когда начали приходить гости. В основном это были мужчины, пришедшие обсудить вопросы бизнеса или просто поболтать, играя в гольф. В основном они обсуждали дела, иногда – жен, иногда – любовниц. Я была потрясена, а вот Элли казалась совершенно невозмутимой.
Они разговаривали так, словно нас здесь и не было. Словно наше присутствие было совершенно несущественным. Наверное, для них все так и было.
В их глазах мы не были людьми, которые имели хоть какой-то вес. А вот сами они имели вес и прекрасно знали об этом.
Никто здесь не посмеет рассказать ни слова. Это было одной из привилегий загородного клуба Клермон-Бэй. Элли ясно дала понять, что тайны этих людей живут и умирают в этих стенах. Никакого осуждения – по крайней мере вслух – и совсем немного правил, из которых секретность стояла на первом месте.