Я извиваюсь, шаря руками по дивану, колотя его по плечам, царапая лицо, но с таким же успехом я могла бы бороться с воздухом. Его мне сейчас не хватает. Мои легкие горят, давление в голове нарастает, пока я не понимаю, что она взорвется, не может быть, чтобы этого не произошло.
Я умираю. Он собирается убить меня и моего ребенка.
Нашего ребенка. Мой бедный Рен.
Но это не Рен.
И я не собираюсь умирать здесь сегодня.
В последнем отчаянном усилии я закидываю руку за спину в поисках чего-нибудь, чего угодно, прежде чем я потеряю сознание.
Мне уже плохо, зрение становится туманным и расплывчатым.
— Мне следовало избавиться от тебя раньше.
Мои пальцы сжимаются вокруг какого-то предмета. Что-то тяжелое, твердое. Нет времени на нерешительность. Я с силой взмахиваю рукой, крепко сжимая лампу, прежде чем обрушить ее на череп Рена.
Это похоже на волшебство. Внезапно давление исчезает, мир возвращается в фокус, когда я вдыхаю столько воздуха, сколько вмещают мои легкие. Он стонет, затем скатывается с дивана и приземляется на пол.
С его головы стекает струйка крови на пол. Кашляя, я сажусь, потирая горло.
Он без сознания, но его грудь продолжает подниматься и опускаться. Даже сейчас, когда я была так близка к своему последнему вздоху, я не хочу убивать его.
Рен все еще где-то там.
Но я не могу позволить себе ждать, пока он снова появится.
Как только в голове проясняется, я вскакиваю на ноги и бегу к двери — только для того, чтобы оглянуться на него, думая о джипе. Ключи, где ключи? Мысленным взором я вижу, как он достает их из заднего кармана, как делал уже много раз. Смогу ли я перевернуть его и схватить их до того, как он придет в себя? Нет, я не могу так рисковать. Я уже достаточно близка к побегу.
Если он проснется и все еще будет думать, что он Ривер, у меня не будет ни единого шанса выжить.
Вместо этого я распахиваю дверь и срываюсь с места бегом. Прохладный воздух шокирует мою потную, перегретую кожу, в то время как от яркого солнечного света я прищуриваюсь, пока меня не скрывают тени деревьев.
Как долго он будет без сознания?
Сколько у меня времени? Мысль о том, что он поймает меня, заставляет двигаться быстрее, я несусь по протоптанной тропинке, ведущей к главной дороге. Она, может быть, в полумиле отсюда, но с таким же успехом может быть и в десяти или двадцати.
Продолжай, продолжай двигаться. Он может оказаться позади меня в любую секунду. Мне нужно добраться до главной дороги. Я должна добраться туда до того, как он придет в себя и последует за мной.
Черт возьми, мне следовало взять джип, но теперь уже слишком поздно. Я уже на полпути к цели, игнорируя колющую боль в боку, предпочитая бежать, спасая свою жизнь — и жизнь моего ребенка.
Мне так жаль.
Мне так жаль, что это происходит.
Я обещаю, что вытащу тебя.
Даже если я еще не совсем понимаю, как это сделать. Я знаю только, что мне нужна помощь.
Он Ривер, и он Рен. Как я этого не заметила?
Я не могу не думать об этом, воспоминания накладываются друг на друга, как фрагменты ужасного фильма ужасов. Темный экран. Я объяснила для себя это, не так ли? Точно так же, как и все остальное — тот факт, что я никогда его не видела, никогда с ним не разговаривала, никогда не слышала его голоса. Или что я даже не слышала о нем до этого, за все те годы, что он был так близок с моим братом, со всей семьей.
Когда я впервые очнулась, после того, как он привез меня сюда. Я догадывалась, что что-то не так. Но как я могла быть настолько слепа? Я даже сказала себе, что он похож на инопланетянина из того старого фильма, не так ли? Мои ноги замедляют свой безжалостный стук по земле, а тело угрожает сдаться под тяжестью моей ненависти к себе.
Он разгуливает в теле Рена, но без души Рена.
Потому что он не был Реном. Он был Ривером, а он ненавидит меня. Ривер хочет отомстить, и ничто его не остановит.
Если я не буду тянуть время, то буду той, кому он отомстит. Я могу подумать обо всем этом позже, когда будет время посидеть без дела и обвинить себя за все те маленькие намеки, которые я пропустила.
Я буду винить себя до самой смерти.
Из-за грохота впереди расцветает надежда в моей груди, и этого достаточно, чтобы я пронеслась последние несколько сотен ярдов, пока не забегаю на обочину двухполосного шоссе. Проезжающий грузовик теперь уже далеко впереди.
Тем не менее, это признак жизни. Кто-нибудь обязательно скоро проедет.
Я бросаю дикий, панический взгляд через плечо, радуясь, что нет никаких признаков того, что Рен или Ривер следуют за мной. Возможно, он все еще без сознания, я думаю. Я действительно ударила его довольно сильно. Чувство вины расцветает в моей груди.
Был выбор: либо он, либо я. Верно. Я должна это помнить.
Вместо того, чтобы стоять и ждать, я начинаю идти, держась поближе к линии деревьев на случай, если нужно будет спрятаться. Всегда есть шанс, что он последует за мной. Возможно, он сейчас прямо за мной, мчится к дороге, проклиная себя за то, что не свернул мне шею. Все еще жжет, но я должна не обращать на это внимания. Я не могу позволить себе замедлиться.
Что мне делать? Есть только одно решение. То, что я должна была сделать с самого начала я — Боже, я совершила так много ошибок. Я так отчаянно хотела быть с ним, что игнорировала то, что происходило прямо передо мной.
Я подпрыгиваю, как испуганный кролик, при звуке двигателя где-то позади меня. Инстинкт заставляет отойти в сторону, за разросшийся куст. Он, наверное, догнал меня. Он никогда меня не отпустит.
Вместо этого, выглянув, я замечаю белый грузовик, двигающийся в мою сторону. Прежде, чем я понимаю, что делаю, я выпрыгиваю, размахивая руками над головой, когда он приближается. Быстрее… пожалуйста, быстрее.
Мое сердце готово выпрыгнуть из груди к тому времени, как грузовик останавливается передо мной, опускается пассажирское стекло. За рулем сидит пожилой мужчина, и ясно, что он обеспокоен.
Мне больно кричать, но я преодолеваю боль.
— Пожалуйста, помогите мне. Мне нужно попасть в город. Быстрее. Мне нужно уехать.
Он бросает взгляд через плечо.
— Что случилось? Кто-то причиняет тебе боль?
У меня вырывается всхлип, голова мотается вверх-вниз. Его взгляд задерживается на моем горле, где — если судить по боли — уже образовались синяки.
— Давай. Залезай. Я отвезу тебя в больницу.
При этой мысли поднимается паника.
— Нет, пожалуйста, только не туда. Мне всего лишь нужно попасть в город. Куда-нибудь, где меня смогут забрать. — Думай, думай, что мне делать дальше?
Его плечи опускаются, и он вздыхает, кивая.
— Хорошо. — Он открывает дверь и протягивает руку, чтобы помочь мне войти. Только когда я закрываю дверь и мы отъезжаем, я могу вздохнуть свободно. Я не могу оторвать глаз от зеркала, прикрепленного к двери, смотрю в него, наблюдая, как мы постепенно отдаляемся от места, где меня забрали
— У вас есть телефон? Могу я, пожалуйста, воспользоваться вашим телефоном?
— Конечно. — Он лезет в карман куртки и достает сотовый. — Но я все равно чувствовал бы себя намного лучше, если бы ты позволила мне отвезти тебя в больницу.
— Нет, все в порядке. Мне просто нужно найти место, где я смогу дождаться, когда за мной заедут. Я уверена, это не займет много времени. — Дрожащей рукой я набираю единственный номер, который приходит на ум. Номер, который я должна была попытаться набрать несколько недель назад, когда все это впервые началось.
Пути назад нет, и я это знаю.
Но у меня нет выбора.
Я должна сделать это для себя, нашего будущего ребенка и Рена.
Телефон звонит один раз.
Низкий голос моего отца вибрирует у меня в ушах.
— Кто это?
— Папа? Папа? — шепчу я, мой голос так сильно дрожит от эмоций, что я едва могу говорить. — Мне нужна твоя помощь.