Тарелки усеяны розовыми гранулами жира, вызывающими у Сидни мысли о закупоривающихся артериях миссис Эдвардс. Блюдца с остатками торта свидетельствуют о различном отношении гостей к десерту. Сидни знает, что торт представлял собой готовую смесь, в которую миссис Эдвардс добавила салатный майонез, ванильный пудинг быстрого приготовления и апельсиновый сок в попытке придать десерту домашний вид и вкус. Сидни видела рецепты в кулинарной книге миссис Эдвардс и перечисленные там аномальные ингредиенты: лимонное растворимое желе, толченые «Сникерсы», концентрированный томатный суп. Откусив от своего куска целых четыре раза, Сидни со всей ответственностью может утверждать, что ни майонез, ни пудинг не смогли скрыть химический привкус.
Сидни весьма некстати охватывает отвращение к испачканной гостями посуде. Вот эту самую грязную вилку запихивал в рот Уилл? А это помада Виктории? Джефф работает, как будто у него за плечами изрядная практика на кухне какого-нибудь ресторанчика. У него, пожалуй, больше навыков, чем у Сидни. Хотя, возможно, она сама навеселе и это ей только кажется. Десятки стаканов перепачканы отпечатками пальцев и губ, мечта следователя, если бы здесь было совершено преступление.
— Где Вики? — спрашивает Сидни.
— Наверху. В постели.
— Она хорошо себя чувствует?
— Работает на полную катушку и оттягивается точно так же.
— Неплохой график, — бормочет Сидни. Ей неловко, что она привлекла его внимание к неадекватному состоянию Виктории. Что она вообще упомянула ее имя.
— Вики тебе не нравится, верно? — спрашивает Джефф.
Неожиданный вопрос застает Сидни врасплох. Так же, как и наблюдательность Джеффа.
— Нравится, — протестует она.
Но ее протест звучит неискренне, как будто она скрывает какой-то позорный и неисправимый изъян.
Пространство между раковиной и столом очень узкое, и Сидни приходится проявлять изобретательность, исполняя замысловатые хореографические па, чтобы ни одной частью тела не коснуться Джеффа. Она не замечала, чтобы у нее возникали такие мысли, когда ей помогал мистер Эдвардс.
Клэр и Уилл не торопятся уходить после обеда. Их бесцеремонное поведение тем более необъяснимо, что единственное, к чему они стремятся, это быть вместе. «С какой целью? — спрашивает себя Сидни. — Чтобы беседовать? Расслабляться? Заниматься сексом? Смотреть спортивные передачи?» То, что они почти не вступают в контакт с окружающими, интригует ее. Клэр и Уилл почти не принимают участия в общем разговоре.
— В этом году на пляже нет буфета.
— Я обратил внимание.
— Ты увлекаешься греблей?
— Нет, а ты?
Бен, Джефф и Сидни сидят на крыльце вместе с четой Эдвардсов, которые мечтают о постели. Миссис Эдвардс запускает в морской воздух тонкие намеки.
— Марк, тебе придется встать пораньше, чтобы купить газеты. По воскресеньям они быстро расходятся.
Сидни не участвует в беседе, ее мысли заняты Джули. Судя по всему, ее беспокойство разделяет только Джефф, который время от времени поглядывает на часы и один раз наклоняется к ее уху.
— Джули не сказала, куда идет? — спрашивает он.
— Нет, — отвечает Сидни, — не сказала.
Без двадцати одиннадцать Клэр кладет руку на колено Уилла. Все тут же истолковывают это как знак, который жена подает мужу, когда им пора уходить. Присутствующие дружно встают, и мистер Эдвардс обрушивает на гостей залп сердечных «до свидания» и «как хорошо, что вы пришли». Прощающиеся стороны договариваются о совместных морских прогулках, не упоминая, однако, ни дней, ни дат. Это означает, что воображаемым путешествиям никогда не суждено состояться.
— Это была не моя идея, — произносит миссис Эдвардс, срывая клипсы и швыряя их на гранитную стойку.
— Он казался довольно приятным собеседником, — говорит мистер Эдвардс. В руке у него стакан воды, который он приготовил, чтобы взять наверх.
— Где? На поле для гольфа?
— Он так много знает о старых картах.
Миссис Эдвардс расстегивает свой бананообразный зажим для волос. Сидни замечает, что ни один волосок не опускается на ее шею.
Мистер и миссис Эдвардс взбираются по ступенькам, при этом мистер Эдвардс бредет, вцепившись в перила. Само собой разумеется, что остатки посуды — стаканы, кофейные чашки с грязными темными ободками — останутся невымытыми до утра. Первый, кто встанет, разгрузит посудомоечную машину и окончательно разделается со следами вечеринки. Сидни подходит к кухонному окну и выглядывает наружу.