Сидни и Джефф едут по неровной дороге к зарослям колючих кустарников. Оставляют машину на парковке посреди вытянувшегося полумесяцем пляжа, на котором расположен дом Эдвардсов. Расходятся на несколько сот ярдов в разные стороны. И опять встречаются у машины.
— Это бесполезно, — говорит Джефф. Он снова смотрит на экран мобильного, чтобы убедиться, что не пропустил звонка.
— Мы с Джули сегодня кое-где были, — думает вслух Сидни, — она могла захотеть туда вернуться.
— Куда?
— На камни в конце пляжа.
— Ты шутишь, — говорит Джефф, засовывая телефон в карман.
Сидни молчит.
— О Господи, Сидни! — На усыпанной гравием парковке темно, и она не видит его лица.
— Но никто бы не пошел туда ночью, — быстро произносит Сидни. Однако они оба знают, что Джули было бы приятно самой придумать место свидания. И понимают, что очень немногие отказались бы от такого приглашения.
— Смотри под ноги, — предостерегает спутницу Джефф. Он направляет луч фонарика прямо под ноги, чтобы ей было видно, куда он становится, и она могла следовать за ним. Хотя Сидни и не видит прибоя, она его слышит.
— Джули! — снова и снова кричит Джефф. Но каждый раз ветер возвращает его крик. Камни скользкие, и Сидни борется с желанием встать на четвереньки.
Она вспоминает, как днем Джули тянула ее за руку.
— По-моему, ее здесь нет.
Сидни оступается, поскользнувшись на пучке водорослей. Джефф быстро протягивает ей руку, и она хватается за нее.
— Осторожно, — говорит он.
— Спасибо.
— Это безумие. Надо возвращаться.
Но еще несколько секунд, может быть семь или восемь, Джефф не выпускает руки Сидни. Они не смотрят друг другу в лицо. Не двигаются.
Его пальцы едва касаются ее руки.
Это прикосновение ничего не обещает и уж точно ничего не требует. Оно всего лишь предполагает (если, конечно, вообще что-либо означает) возможность.
Пальцы Джеффа так отчетливо осязаемы. Их касание так реально.
Из его кармана раздается электронная мелодия. Джефф выпускает руку Сидни и открывает свой мобильный. Голос на другом конце звучит так громко, что его слышит даже Сидни.
— Вам, пожалуй, следует вернуться, — произносит Бен.
Джули сидит на одном из двух белых диванов. Ее рука покоится на подлокотнике, тело наклонено в сторону ванной комнаты, которую, судя по пятнам на майке (они могут быть только рвотой), она уже посетила. Но не эта деталь заставляет сердце Сидни сжаться, а ее саму в ужасе закрыть глаза. Заметил ли кто-либо еще небольшой надрыв в том месте, где бледно-голубая бретелька исчезает в вырезе майки? Три, четыре, пять крохотных стежков…
Бен меряет комнату шагами, засунув руки в карманы.
— Кто-то ее привез, и она вошла в таком вот состоянии.
— Кто ее привез? — хочет знать Джефф.
— Она не говорит. Она не может сказать.
Сидни садится рядом с Джули. Что-то в этом движении нарушает хрупкое равновесие. Девушка прижимает руку ко рту и сосредоточивается.
— Джули, — мягко произносит Сидни, наклоняясь к ней. Джули быстро трясет головой, и Сидни отстраняется.
— Ей нельзя пить, — говорит Бен. — Просто нельзя.
— Это уже когда-нибудь случалось? — спрашивает Джефф.
— Не знаю, но ты посмотри на нее.
— Ты уверен, что это алкоголь?
Бен закатывает глаза. Сидни слышит запах спиртного. Она кивает Джеффу.
Он прижимает руку ко лбу.
— Я убью этого подонка. Мы даже не знаем, кто этот подонок, — напоминает ему Бен.
Сидни не говорит им и, может, никогда не скажет о крохотном разошедшемся шве.
— Джули, — произносит она, — давай я отведу тебя наверх.
Какое-то мгновение Джули обдумывает ее предложение. Сидни помогает ей подняться. Но это простое движение переполняет чашу, и Джули срывается с места и мчится в ванную в прихожей, в ту самую, с выдающейся акустикой.
В гостиной Сидни и оба брата слушают и молчат. Бен стоит у окна и смотрит на невидимый океан. Его лоб сосредоточенно наморщен, словно Бен может одним лишь усилием мысли узнать интересующее их имя. Джефф присел на краешек стула и наклонился вперед, сцепив руки на затылке. Он резко поднимает голову.
— Бен, имена Джо или Ник тебе о чем-нибудь говорят? Это ровесники Джули.
Бен оборачивается. Его глаза стреляют из стороны в сторону по мере того, как он перебирает в памяти мальчишек, которых мог учить управлять яхтой, парней, которых, возможно, встречал на поле для гольфа.
— Был один парень… Джед… как там его… Джед… Но ему уже, должно быть, хорошо за двадцать.