— Это пустяк, — говорит она, вручая мистеру Эдвардсу бумажный пакет.
Миссис Эдвардс на мгновение хмурит брови. То ли ей не нравится упаковка, то ли сам факт того, что Сидни осмелилась сделать подарок. Мистер Эдвардс поднимает вверх пакетик с «гамми-лобстерами».
— Она знает мою слабость, — широко улыбается он.
За обедом Бен объявляет, что он совершил крупную сделку: большая страховая компания купила сразу шесть квартир для своих сотрудников. Бен хвастается своей удачей совсем как мальчишка, гордящийся тем, что его взяли в школьную футбольную команду. «Интересно, а Джефф когда-нибудь делал подобные заявления? — думает Сидни. — Получил пятерку по математике. Избрали президентом дискуссионного клуба».
Средоточием жизни Эдвардсов, как уже поняла Сидни, является обеденный стол. Именно здесь празднуются успехи и озвучиваются политические взгляды, здесь лгут и изредка говорят правду.
Сидни бросает взгляд на Джеффа, и, видимо, заметив быстрое движение ее головы, он тоже поднимает на нее глаза. Он улыбается, приводя Сидни в смятение. Кто-нибудь заметил его улыбку? Миссис Эдвардс? Бен?
— Мы надеялись, что Виктория Бикон тоже присоединится к нам, — говорит миссис Эдвардс.
Вилка Джеффа останавливается на полпути ко рту. Он ждет продолжения. И Сидни ждет продолжения.
Бен, как всегда, приходит на помощь и объясняет гостям, что Джефф и Вики были парой, а теперь ею не являются. В его тоне звучит нечто (пожалуй, не сарказм), и это не ускользает от внимания Сидни.
— Мы знаем Вики, — говорит гостья, и Сидни вспоминает, что Виктория в течение многих лет приезжала отдыхать в этот пляжный поселок.
— Прелестная девушка, — вздыхает гостья.
Бен кивает и улыбается. «Возможно, он собирается позвонить Вики», — думает Сидни.
Разделавшись с темой Виктории Бикон, миссис Эдвардс пытается быть на высоте. Она подтрунивает над возрастом мужа и сообщает ему, что приготовила его любимый десерт. Мистер Эдвардс, предвкушая десерт, розовеет от удовольствия.
Сидни раздумывает, не воспользоваться ли ей столь нечастой жизнерадостностью миссис Эдвардс для того, чтобы попроситься с ней на одну из вылазок на широко разрекламированную Эмпорию. Но миссис Эдвардс не глупа. Она ее тут же раскусит.
Торт, с которым хозяйка выплывает из кухни, несколько кривобок и наводит на мысли о наклоненной на бок духовке. Была предпринята попытка выровнять его с помощью застывшей глазури. Мистер Эдвардс закрывает глаза, как ребенок, загадывающий желание. Все хлопают, когда он с первой попытки задувает свечи. Облачко дыма от шестидесяти восьми свечей плывет над столом. «Интересно, какое желание загадал мистер Эдвардс? — думает Сидни. — Крепкое здоровье для жены и детей? Надежную гавань для Джули? Целый год доброжелательности и спокойствия в отношениях с супругой?»
Торт неожиданно вкусный, хорошо пропитанный, с привкусом дорогого горького шоколада. Сидни хвалит искусство миссис Эдвардс и проглатывает свой кусок. Когда всем предлагают добавку, Сидни протягивает тарелку. Сидящий напротив Джефф улыбается.
— Девушка с хорошим аппетитом, — восхищенно говорит он.
Закончив мыть посуду с мистером Эдвардсом и Беном (Беном, который никогда не помогает мыть посуду), Сидни снимает с крючка свой синий плащ и берет с собой фонарь.
Она быстро идет вдоль пляжа, мокрая юбка липнет к ее ногам. Капюшон плаща слишком велик, но зато защищает от дождя лицо. Она видит, что дома опять взялись за старое и отбежали от берега. Впрочем, они делают это каждую ночь.
Вода с одной стороны, волнорез с другой. Сидни напоминает себе, что заблудиться здесь невозможно.
На горизонте мигает огонь. Баржа? Круизный лайнер? Или это молния? Сидни всегда боялась молнии, без всякой на то причины, если не считать того, что молнии всегда боялась ее мать. (Во время грозы она всегда сидела с матерью строго посередине коридора, поскольку та настаивала, чтобы Сидни была при ней. Самое безопасное место, поясняла она и выкуривала две или три сигареты, прежде чем позволить дочери уйти.
Отец в это время стоял на крыльце, наслаждаясь зрелищем.)
Джефф налетает на нее, не издав ни звука. Когда Сидни, ахнув, оборачивается, он запускает руки под ее капюшон. Его собственные волосы намокли и прилипли ко лбу. Он бежал.