Ни Венди, ни Арт во время обеда не обращаются к Сидни, установив сразу по прибытии, что она находится в доме ради Джули. Лет сто назад они отнесли бы ее к разряду прислуги. На плечи Венди небрежно наброшен шоколадно-коричневый свитер от Армани. Рукава связаны и болтаются спереди. Сидни знает, что свитер от Армани, потому что так написано на ярлычке, который торчит у Венди на шее.
Через открытую дверь доносится шум прибоя, удивительно громогласного для такого жаркого вечера. Несмотря на распахнутые окна, в столовой нечем дышать. Сидни хочется на пляж. Ей хочется погрузиться в воду и поплыть.
Три или четыре раза в жизни Сидни по-настоящему наслаждалась омаром. Каждый такой обед был скорее праздником, чем приемом пищи. Сегодня, однако, изысканная еда оставляет ее равнодушной. Она разламывает клешни, вилкой вынимает из них мясо. Жара похитила у нее аппетит.
Во время обеда Сидни обращает внимание на то, что Бен все время рядом, в то время как Джефф, похоже, постоянно отсутствует. Совершенно ясно, что Бен — гурман, а Джеффу как будто безразлично, что он ест. Манеры Бена безупречны, все его внимание направлено на гостей, которые пространно рассказывают о какой-то лампе, сделанной из старинного клаксона и за бесценок приобретенной ими в Портсмуте. Джефф наклоняется к отцу и что-то шепчет ему на ухо. До Сидни доносятся слова «ставни» и «помочь тебе с этим».
— Мы просто влюбились в Портсмут, — говорит Венди. — Все эти кофейни и маленькие бутики.
— Толпа, — говорит Арт.
— Этот город преобразился в восьмидесятые, — замечает мистер Эдвардс. — До этого он мог похвастаться разве что верфями и грубостью нравов.
— Мы обедали на набережной, — говорит Венди. — Арт заказал чаудер[4], а я жареных каламари[5].
— Почти невозможно припарковаться, — добавляет Арт.
— А потом мы гуляли по главной улице, и в одной из витрин я увидела эту лампу.
— Вы обязательно должны нам ее показать, — говорит мистер Эдвардс.
— Она упакована, — говорит Арт.
— Из Портсмута на пароме можно добраться до островов Шолс, — делится информацией Бен.
— Может, завтра так и сделаем? — произносит Венди в пространство.
— Так какие у тебя планы, Джефф? — спрашивает Арт, вытирая губы огромным бумажным полотенцем.
Джефф удивленно приподнимает светлую бровь.
— Преподавание, — дружелюбно отвечает он. — Осенью. А сейчас — научная работа.
— Преподавание чего? Что именно ты преподаешь?
— Постколониальная Восточная Африка, — говорит Джефф. — Геноцид в двадцатом веке.
— А почему не Ближний Восток? И не борьба с терроризмом?
Сверху Арт лысый, а во всех остальных местах волосатый. Из расстегнутого ворота его рубашки наружу рвутся пучки курчавых волос. Сидни пытается установить связь между этим человеком и мистером Эдвардсом. Ей это не удается. Она делает вывод, что друзьями здесь являются миссис Эдвардс и Венди. Похоже, запланированный на утро визит в Эмпорию, на местный блошиный рынок, обеим вскружил голову.
— Все мои бокалы оттуда, — говорит миссис Эдвардс, поднимая бокал на высокой ножке. — Я никогда не плачу больше двух долларов за один предмет.
Сидни тоже поднимает свой бокал и любуется тонкой ручной работой. Интересно, сколько лет этим бокалам и кому они раньше принадлежали?
— Он всех нас погубит, — с чувством произносит мистер Эдвардс. Из предыдущих разговоров Сидни знает, что он имеет в виду президента Соединенных Штатов.
Вскоре после приезда Сидни узнала, что мистер Эдвардс изменил своим прежним политическим пристрастиям и что его обращение произошло во время борьбы, развернувшейся за президентское кресло. Похоже, миссис Эдвардс в предвкушении приезда сыновей каждый раз заново формирует и оформляет свои политические взгляды.
— Он нас отбросил на два века назад! — Сидни удивляет горячность мистера Эдвардса. — Два века!
По подсчетам Сидни они оказались в 1802 году. Она слаба в истории. А что, тогда было очень плохо?
— Ты думаешь, его могут переизбрать? — Арт встревожен.
Вилкой для омаров мистер Эдвардс пронзает воздух в направлении пакета из вощеной бумаги, в котором были доставлены уже готовые омары.
— Я бы проголосовал даже за вон тот (штрык) бумажный (штрык) пакет (штрык), если бы полагал, что это поможет нам от него избавиться.
Вспышки гнева у мистера Эдвардса случаются крайне редко. Поэтому все присутствующие почтительно молчат. Тишина, похоже, раздражает миссис Эдвардс, которая роняет металлические щипцы для омаров в глубокую жестяную миску, производя оглушительный грохот.