Позади Сидни мраморная лестница с золотыми перилами. Интересно, куда она ведет? Сидни бросает взгляд на часы. Они показывают шесть двадцать. Они с Джеффом, пожалуй, сейчас должны были бы ехать в аэропорт.
— Что вам угодно? — спрашивает молодой человек за стойкой. Он одет в черную униформу и кажется иностранцем. Восточная Европа? Румыния?
Сидни с усилием встает, как будто она на несколько десятилетий старше, чем на самом деле. Она тащит за собой чемодан с поломанной ручкой. Впервые с того момента, как она покинула дом Эдвардсов, Сидни осознает, что под плащом на ней по-прежнему оранжево-розовое свадебное платье.
— Вы у нас уже когда-нибудь останавливались? — спрашивает молодой человек.
Сидни качает головой.
Он вводит в компьютер какую-то информацию, хотя Сидни ничего ему не сказала. Интересно, что он там написал. Женщина в беде? Потертый чемодан со сломанной ручкой? У нас не останавливалась?
— Один взрослый человек? — спрашивает он.
Вопрос кажется ей лишним.
— Да, — отвечает она.
Он пододвигает к ней листок бумаги. Комната стоит дороже, чем Сидни ожидала, но о том, чтобы уйти отсюда, не может быть и речи.
— Комната девятьсот шесть свободна, — говорит молодой человек и доверительно добавляет: — Она довольно неплохая.
У лифта стеклянная дверь. Пока он везет Сидни с этажа на этаж, у нее начинает кружиться голова. На каждом этаже она видит столик, а на столике вазу с яблоками, что позволяет предположить, что все этажи одинаковы. Но это не так. По мере подъема Сидни пытается уловить разницу. К восьмому этажу у нее есть ответ: на каждом этаже висят разные картины и это оригиналы.
Ключ золотистый и замысловатый. Ей стоит значительных усилий вставить его в замок. А что, если это отель, в котором влиятельные мужчины устраивают свои тайные свидания? Она представляет себе элегантно одетых женщин с алыми губами и в туфлях в тон помаде.
Сидни следовало знать, что ее ожидает, еще в фойе. Стены выкрашены в насыщенный кофейный цвет. На них водружены черно-белые фотографии фантастически уродливых фигур. Ей досталась угловая комната с шестью большими окнами. За окнами множество далеко выступающих завитков, как если бы Сидни разместили на верхнем этаже богато украшенного собора. Ей это напоминает Италию или Прагу, хотя есть что-то в высшей степени американское, пожалуй, даже федералистское, в основательном, мужском интерьере комнаты. Вдоль одной из стен кровать с темным пологом.
Сидни бродит по комнате, дотрагиваясь до мебели. В деревянном ящике лежат канцелярские принадлежности. Из ниши она выдвигает телевизор на кронштейне. Когда она его включает, раздавшиеся слова кажутся ей резкими и показными. Они звучат фальшиво.
Сидни звонит клерку в фойе.
— Никаких газет, — предупреждает она.
У нее есть камин, диван, кушетка цвета бронзы. Еще есть стул, черный с серым, такой же, как в фойе. Двери снабжены большими железными ручками. Сидни садится на кушетку и смотрит в пространство перед собой. Слишком многое ей предстоит переосмыслить.
В номере лежит меню. Сидни заказывает тарелку сыра. После яблока на завтрак она еще ничего не ела: не хотела, чтобы живот торчал под шелковым платьем. Как такое могло прийти в голову?
Сидни переодевается в гостиничный махровый халат, уронив платье на пол в ванной комнате. Сняв лифчик, Сидни обнаруживает в нем голубой платок. Впервые с того момента, как Джефф в плавках и спасательном жилете вошел в дом, она начинает плакать.
«Джули так старалась, — думает она, ощупывая квадратики. — Она вложила в это столько любви».
Сидни оставляет платье на полу. Пусть его заберет горничная. Возможно, она сама отдаст его горничной.
Сидни наполняет ванну водой и забирается в нее. Она обнаруживает, что, если не шевелиться, вода становится совершенно ровной и гладкой. Это умиротворяет.
Здесь нет волн, и никто на них не катается.
Поздно вечером, приняв ванну и съев сыр, Сидни звонит матери.
— Я тут, — говорит она.
— Где? — спрашивает мать с явным облегчением в голосе.
Сидни называет отель.
— Он очень шикарный, — добавляет она.
— Если он дорогой, пусть это тебя не волнует, — успокаивает мать. Нетипичная реакция. — Что случилось?
— Не знаю, — говорит Сидни. Сейчас она просто не в состоянии объяснять матери действия Джеффа.
— Я просто в шоке, — говорит мать. — Он всегда казался таким приятным молодым человеком. Я никогда бы не подумала, что он на такое способен.