— Неужто один раз не можем обойтись без женского уха? — проворчал он.
— Вопрос, который будем обсуждать, касается всех, — строго прервал его Тотырбек.
И никто не удивился тому, что тридцатитрехлетний горец осмелился таким тоном говорить с человеком, которому уже перевалило за седьмой десяток. Но так уж само собой получилось, что уважение к Тотырбеку как бы добавило ему возраста. Мудр был не по летам сын Иналыка, правдив и прямолинеен, когда дело касалось общественных интересов, а это всегда вызывает уважение. Один недостаток был у него — не женат, а это в горах всегда служило поводом для насмешек. Но аульчане, зная причину его невольной холостой жизни, его страстную любовь к Зареме Дзуговой, отправившейся в далекий город учиться на врача, сами не произносили ни одного грубого и насмешливого слова в его адрес и другим не позволяли. И если всем было известно, куда дважды в год исчезает сын Иналыка, то и по этому поводу никто не смел острить. «Как там, в Ленинграде?» — только и спрашивали аульчане, ни словом не обмолвясь о Зареме, к которой ездил Тотырбек. И он о ней не рассказывал, говорил о городе, о делах его тружеников, о том, с кем встречался и о чем толковал… К Дахцыко, отцу Заремы, он относился подчеркнуто неприязненно — никак не мог ему простить того, что он отрекся от родной дочери в тяжкую для нее пору, не пересилил себя, не пошел на примирение с похищенной и несчастной дочерью, обрек ее на жизнь в чужой семье… Поэтому так резко прервал Тотырбек Дахцыко, желавшего показать, что он до сих пор чтит законы адата, хотя часть из них давно уже стала предметом насмешек.
— Иная женщина лучше мужчины поймет преимущества переселения, — заявил он…
— Как там, в долине? Тоже непогода? — нетерпеливо спросил Умар Тотырбека.
— К севу еще не приступили, — огорченно произнес тот.
— Ой, предвижу: в поисках хлеба придется нам карабкаться через горы, в Грузию, — заявил Дзамболат.
— Всех наших овец не хватит, чтоб запастись на зиму хлебом. — Умар с надеждой глянул на Тотырбека. — Чем власть нас утешит?
— Когда погода установится, важно быстро завершить сев.
— «Установится… Быстро…» — передразнил его Дзамболат. — Или ты доставил сюда стальные машины, как их там называют?
— Тракторы в первую очередь направляют в колхозы, — ответил Тотырбек и добавил многозначительно: — А также переселенцам.
— Не ослышался я? — встрепенулся Умар. — Сперва задаром землю, а теперь и трактор? — И с укоризной посмотрел на отца: — Не ошиблись мы. Может, не поздно и сейчас спуститься в долину?
Но Дзамболат, нахмурив брови, быстро глянул на сына — не позволено детям подгонять родителей…
— Я решил перебраться в долину, — сказал Тотырбек.
Нихас недоуменно умолк, дожидаясь, когда он продолжит свою речь. Но Тотырбек молчал, и тут из толпы проворчали:
— Раз решил уже, то зачем было нас собирать?
— А затем, что вы должны освободить меня от председательства в сельсовете, — пояснил Тотырбек и с надеждой поглядел на горцев. — И еще хотел узнать, кто со мной отправится в путь?..
Толпа колыхнулась, и на нихасе вновь воцарилась тишина. Нарушил ее, к удивлению всех, Агубе Тотикоев. Он поднял руку вверх и закричал:
— Я с тобой, уважаемый Тотырбек…
— Ты?! — поразился Тотырбек.
— Я! — твердо повторил Агубе.
— Сам надумал? — неожиданно вырвалось у Дзамболата.
— Чего скрывать? — опустил глаза к земле Агубе. — Вместе с женой решили…
И Тотырбек подумал: как хорошо, что Агубе досталась такая жена, как Зина. Умница!..
— А как же школа? — спросил Иналык.
— Ой, да, кто будет учить наших детей? — забеспокоились горцы.
— Есть уже кому, — улыбаясь успокоил толпу Агубе. — В Нижний аул прислали учительницу. Она дала согласие ездить сюда…
Больше никто не подал голоса. Не осмелился и Умар, хмуро и нетерпеливо поглядывая на отца…
…Вечером Кетоевы собрались в доме Умара.
— Отец, — обратился к старому Дзамболату Умар. — Рано или поздно, но жениться надо и Мурату, и Урузмагу. А у нас тесно. Здесь нет земли под дом. Значит, надо спуститься в долину. Но кому? Касполату здоровье не позволяет. Мурат и Урузмаг, как бессемейные, должны тоже остаться здесь. Выходит, что собираться в дорогу следует мне… У меня и имя есть, — легче будет устроиться.
Все молчали, ожидая ответа отца. Дзамболату решать, давать ли согласие или нет… Дзамболат посматривал на сыновей и думал о том, как с каждым годом становятся они все сильнее и сильнее непохожими друг на друга. Когда раздали землю, ему казалось, что теперь до счастья рукой подать, не сегодня завтра придет достаток в дом каждого сына. Но пока только Умар достиг того, о чем мечталось Дзамболату. Вот как живет, стол уставлен, точно в княжеском доме, городская мебель, рюмки, разрисованные тарелки, серебряные вилки… Вон как завистливо поглядывает по сторонам Урузмаг. У него, бедного калеки, на столе не пироги — чурек!.. До сих пор не женат. Когда нет семьи, человек не может быть счастлив…