Незаметно для себя он стал подремывать. Но вдруг вздрогнул, прислушался. Так и есть: со стороны шоссе доносился треск мотоциклов. Руслан закричал, вскочил на ноги, бросился к дороге. Ожидая, когда колонна приблизится к ним, Гагаев пересчитал малышей, столпившихся вокруг него: они были все, все семнадцать…
Мотоциклистов было с десяток. Руслан направился, замахал руками. Дети тоже подняли руки, прося остановиться… Подхватив Петруся и Зинку на руки, горец двинулся наперерез мотоциклистам.
Заметив неожиданно вынырнувших из леса людей, первый затормозил так резко, что машину занесло. Она встала поперек дороги. И в тот же момент Руслан с удивлением услышал, как над его головой просвистели пули, и до его слуха донеслась пулеметная очередь. Горец замер у самой канавы. Сидящий в коляске солдат водил вправо-влево стволом пулемета и весело смеялся, наблюдая замешательство Руслана. Водитель, оправившись от испуга, вывел машину на середину дороги и, погрозив Руслану кулаком, нажал на газ. Его напарник, все так же улыбаясь, нажал на гашетку пулемета, и над головой Руслана вновь засвистели пули. Только в этот момент до Гагаева дошло: фашисты! Они были возбуждены той новизной восприятия и веселостью, которые появляются у подлецов, когда они чувствуют силу и безнаказанную власть. Руслан, смешной в своей шапке и грязной рваной нижней рубашке, стоял на обочине дороги с двумя малышами на руках, окруженный сопливой детворой, а мимо мчались один за другим немецкие мотоциклисты, и каждый из них считал нужным что-то весело крикнуть ему, вызывая хохот у остальных, и пустить поверх голов детворы пулеметную очередь… Так они и промчались мимо. Враги словно играли в войну, не ожидая для себя ничего опасного и горестного. Да и как могли солдаты, которые праздничным маршем прошли по странам Европы, думать, что их ждет гибель в этой стране? Руслан молча смотрел им вслед; замыкал отряд мотоцикл без люльки, которым управлял молодой гитлеровец. Шум моторов стих вдали, и детвора явственно услышала тихое журчание…
Это был ручеек, вырвавшийся из леса и стекавший в канаву… Дети бросились к воде. Руслан поил из своих ладоней Петруся, когда услышал треск возвращавшегося мотоцикла. Гитлеровец остановился на дороге напротив) них, поправил ранец на плечах. Гагаев поежился, но тут же застыдился своей трусости. Гитлеровец совсем не был похож на человека, который может причинить боль другому. Был он помоложе Руслана, сухой я стройный.
— Гагаев поднялся, улыбнулся ему, показал на детей, сказал громко, чтобы тот понял:
— Голодные, кушать хотят. Хлеб хотят.
— Клеб? — спросил он.
Руслан обрадовался, что он понял его, кивнул на детей:
— Целый день не ели.
— Клеб? — снова спросил немец и стал медленно поднимать автомат на уровень глаз.
То, что произошло затем, нельзя было понять, как нельзя в это и поверить. Пока горец поил Петруся, Зина спустилась к воде и, войдя в ручеек, стала плескать себе в лицо прохладной влагой. Она не смотрела в сторону гитлеровца, он ей не мешал… Очередь перерезала ее с левого плеча до правого бока. Малышка упала в воду. Руслан сжал пальцы в кулак, закричал гитлеровцу:
— Ты чего?! Ты чего?!
Но мотоциклист деловито и увлеченно занимался своим: прицеливался в белобрысого малыша… Руслан вскочил, прикрыл его собой. Немец не выстрелил в горца. Он стал ловить на мушку Петруся. Руслан в отчаянии сделал бросок влево, встал между немцем и Петрусем. Гитлеровец моментально перевел ствол автомата вправо и, не дожидаясь, пока Руслан повторит свой маневр, нажал на курок, приговаривая зло и жестоко:
— Клеб! Клеб!
В спешке он промазал. Малыш, испугавшись брызг, поднятых пулями, упал на спину.
Гитлеровец ругнулся и вновь прицелился…
Достать до него было невозможно. Камень и тот не долетел бы. Фашист целился, целился, целился… А Руслан прыгал из стороны в сторону, пытаясь прикрыть малышей… Наконец немец уловил момент и нажал на курок… Автомат выпустил короткую очередь и вдруг осекся. Фашист лихорадочно сорвал опустевший магазин, потянулся к сумке, висевшей у него на боку.
— В лес! В кусты! — закричал Руслан отчаянно, подхватил на руки двух малышей, бросился к спасительной чаще: — Скорее, Сева! Бегите все!
Фашист боялся упустить их, он спешил, и от этого руки его дрожали, никак не мог сладить с автоматом. Руслан оставил в кустах детишек, успел возвратиться и схватить еще двоих, Сева утащил за куст брата… Они нырнули в чащу, а вслед им ударили очереди. Напуганные ребята бежали, смешно и неловко огибая кусты…