Фашисты, на которых они наскочили в тот же день, как расстались с детьми, не давали ни минуты покоя маленькому — всего в пятнадцать человек — отряду и преследовали его неделю. Из пятнадцати в живых осталось всего пятеро, и только благодаря смекалке и отчаянной храбрости Волкова они сумели направить гитлеровцев по ложному следу и, пройдя без привала километров двадцать, оторвались от преследователей… Потом, с партизанами, им еще не раз приходилось петлять и отрываться от карателей, лес стал их другом… Теперь, вместе с другими бойцами партизанского отряда, они умело заманивали гитлеровцев в чащу, устраивали им засады и встречали их огнем там, где те и не ожидали.
Теперь не только лес, но и маленькие деревушки, подобно этой, в которой живет Зося, фашисты стремятся обойти. Впрочем, нет-нет, а и заглянет крупный отряд карателей в такое селение и оставит на его месте обугленные бревна… А потом долго еще ходят по окрестным селам несчастные люди и спрашивают, не видел ли кто мать и детей, живших в деревне, не слышал ли кто, куда они могли податься, и гнал от себя страшную правду, не хотел верить в то, что искать родных бесполезно, ибо похоронены они под крышей своего же обрушившегося дома, в котором их заперли изверги, прежде чем поджечь.
И все же Руслан теперь верил в свою звезду, ибо считал, что не может быть, не должно быть, чтобы в том месте, где человеку так хорошо, как никогда в жизни не было, его подстерегала беда. Как жить человеку без надежды?!
Должен быть у Руслана угол, где он чувствует себя как дома, где он может лежать и наблюдать за той, которую любит и которая его любит. «Спасибо тебе, Зося, что ты мне дала такой уголок на земле, где я дышу полной грудью!..» — мысленно благодарит ее Руслан…
Лицо обдало прохладой ворвавшегося в растворенное окно лесного воздуха. Зося несколько раз глубоко вдохнула его и выглянула в окно.
— Зося, — позвал Руслан, голос прозвучал хрипло…
Она не слышала его, всматриваясь в лес. Там, в лесу, Руслана будут ждать Волков и Нырко. Но сейчас у него еще есть время. Он бесшумно подходит к окну, кладет Зосе руки на плечи, резко поворачивает ее и крепко обнимает.
— Теперь я не скоро приду, — сказал он с сожалением. — Когда еще в ваших краях окажемся?
Потемнело. Руслан представил себе, как через полчаса встретится с товарищами, и вновь бесконечные лесные тропинки, дозоры, сон под жужжание комаров, сухари, сало на завтрак, обед и ужин, заботы о маскировке.
— Не хочешь остаться? — услышал Руслан опять тихий глухой голос Зоей; в нем явственно сквозила грусть, и боль, и еще что-то, трудно уловимое, но заставляющее сжаться сердце. Так бывает, когда человек любит тебя и боится разлуки с тобой.
— Не могу, — поправил он ее…
Он представил себе, как ждут его в лесу, в овраге, у поваленного дерева. Волков молча ковыряет в зубах травинкой и укоризненно смотрит на свои трофейные часы. Но когда появится Руслан, ни слова упрека он от него не услышит.
Он перевел взгляд на окно. Темнело. Надо спешить. Руслан поймал себя на мысли, что ждет, когда по-вечернему запоют петухи. С детства не представлял себе села без петухов. Но там, где прошел фашист, кур и петухов не оставалось.
— Мне пора, — заспешил Руслан.
Зося порывисто повернулась к нему.
— Не уходи! — стала умолять она его. — Чую: больше не увижу тебя! Останься!
— Да что это с тобой? — подивился он. — Никогда тебя такой не видел.
— Не уходи! — просила она, и он видел, что она что-то еще хочет сказать, но не решается. Зося прямо смотрела ему в лицо.
— Ты не должен уходить! — сказала она опять и вдруг добавила: — Нельзя! Понимаешь? Нельзя тебе уходить!
Зося подошла к нему. Ее била дрожь. Руслан не мог понять, что с нею. Он подумал о том, что предчувствие у женщин хорошо развито. Неужто она видит его убитым? Тогда почему он ничего не ощущает? Ведь был же в отряде паренек, который, уходя на дело, вдруг всем сказал: «Прощайте!» Когда его поправили, он улыбнулся и заявил: «Я не оговорился — предчувствие у меня». И не возвратился. Подорвался на мине. У Руслана не было предчувствия скорой гибели. Отчего же Зося так испугана?
Зося прижалась к нему, торопливо заговорила:
— Не ходи к ним. Никто же из них не выживет! Каратели всех перестреляют…
— Поесть дашь? — спросил Руслан.
Она покачала головой, жалея, что он не прислушивается к ее словам, вздохнула, показала на стол:
— Под крышкой…
Руслан поднял крышку с тарелки и увидел блины и кусок мяса.
Она смотрела, как он ел, смотрела напряженно, будто запоминая, потом не выдержала, сказала, чуть не плача: