- Ты слишком рано пришла, - сказал Чарльз, приподнимаясь со стула, когда Сильвия подошла к нему, он ждал ее только через два часа.
- Я знаю. - Она присела на стоящий рядом стул и заговорила быстро-быстро, как пулемет. - Но прошло уже три дня, и я скучаю по Джеффи. Не могу больше ждать. Твоя секретарша сказала мне, что ты здесь, и объяснила, как сюда пройти. Я просила ее не провожать меня. Что ты пьешь?
- Чай. Хочешь чаю?
Она кивнула.
- Но только не горячий и без молока. Если можно, со льдом.
Он сходил за чаем для нее, а заодно долил и себе. И все это время он ощущал на себе косые взгляды окружающих, которые, конечно же, задавались вопросом: "Где это Чарльз Эксфорд подцепил этакую очаровательную птичку?"
Сильвия пригубила из своей чашечки.
- Вкусно. - Она оглянулась вокруг. При этом на ее губах играла лукавая усмешка. - Никогда не думала, что ты ходишь в служебный кафетерий.
- Да, хожу иногда, - ответил он со своим привычным каменным выражением лица. - Когда меня обуревают некоторые сомнения, я люблю потолкаться среди своих младших коллег. Это восстанавливает чувство уверенности в себе.
Сильвия одарила его ослепительной улыбкой.
- Как чувствует себя Джеффи?
Она задавала ему этот вопрос каждый день с тех пор, как оставила мальчика здесь в понедельник. Но пока что Чарльз увиливал от ответа. Теперь уже четверг, и он должен наконец ответить ей. Чарльз выложил все без утайки:
- Хорошего мало. Он окончательно уходит от нас. Нынешние анализы при сопоставлении с прошлыми подтверждают это. Мы применяли различные методы исследования мозга: компьютерную томографию, позитронно-эмиссионную томографию, магнитоэнцефалографию, сделали электроэнцефалограммы во время сна и во время бодрствования, при помощи компьютера провели спектральный анализ энцефалограмм. Все нормально. В мозгу нет никаких структурных или функциональных отклонений.
- Это означает, что вы ничего больше не можете сделать для него?
- Вероятно, нет.
Посторонний наблюдатель счел бы в этот момент, что лицо ее оставалось спокойным, неподвижным. Но Чарльз сразу заметил, как дрогнули ее губы, как промелькнуло в глазах выражение бесконечного отчаяния, - он-то знал, как глубоко сейчас потрясена эта женщина.
- Мы можем испробовать на нем новый препарат.
- Ни одно из лекарств до сих пор не помогло ему, даже это, последнее...
- ФПА - фенилпропаноламин. При некоторых случаях аутизма оно оказывает положительный эффект; К сожалению, в случае, с Джеффи оно не дало никаких результатов.
- А что это за новое лекарство?
Чарльз лишь пожал плечами. Этим новым лекарством был структурный аналог ФПА - по всей вероятности, оно также окажется бесполезным для Джеффи. Но ему хотелось подать Сильвии хоть какую-нибудь надежду.
- Оно может или помочь, или не помочь. Во всяком случае оно не повредит мальчику.
- Разве я могу сказать "нет"? - вздохнула Сильвия.
- Конечно, не можешь. На днях я позвоню тебе или зайду.
Сильвия потупила взор:
- Должно быть, тебе следует знать... У меня дома гость.
- Кто это? - Он никак не мог взять в толк, что она имеет в виду.
- Алан.
- Балмер? - О Иисус Христос! Куда бы он ни ткнулся - всюду только и слышишь: "Балмер! Балмер! Балмер!" - Что же с ним случилось? Жена выгнала его или что-то еще?
- Она ушла от него.
Чарльз затаил дыхание.
- Из-за тебя?
Сильвия была удивлена подобным вопросом.
- О нет. Это все из-за этой истории с исцелениями.
- Итак, он постучался в двери твоего дома с пустой сахарницей в руке?
- Что я вижу, Чарльз, - улыбнулась она безрадостно. - Ты, кажется, ревнуешь?! А как же все эти разговоры о том, что у нас не должно быть никаких "пут", никаких "исключений"? Мне помнится, ты обещал никогда не предъявлять прав собственности на меня, и прежде всего - ни во что не вмешиваться.
- Я обещал не вмешиваться, и я не вмешиваюсь, - сказал он сквозь зубы, чувствуя, как кровь бросилась ему в лицо. Он действительно ревновал. Просто я хорошо знаю твои слабые стороны.
- Может быть, и так. Но дело совсем не в том, что он разбил лагерь возле моего крыльца. - Взгляд ее затуманился. - На самом деле все было куда ужаснее.
Она рассказала ему, как в понедельник вечером толпа ворвалась в дом Балмера, как его побили, исцарапали, разорвали на нем одежду.
Чарльза передернуло при мысли о том, каково бы ему было, окажись он на месте Алана: толпа людей, которые тянутся к тебе, хватают тебя...
Сильвия рассказала ему, каким образом они узнали, что дом Алана сгорел:
- Мы приехали туда во вторник, Чарльз, - там не осталось камня на камне! Предыдущей ночью был страшный ливень, и тем не менее пепелище еще дымилось. Ты бы видел Алана - он бродил вокруг как пьяный. Я думаю, он до последней минуты не верил, что дом сгорел, пока не увидел это собственными глазами. Раньше это была всего лишь история, которую ему поведал голос в телефоне. Но когда он зашел во двор своего бывшего дома... Ты бы посмотрел, какое у него было лицо.
По Щеке ее скатилась слеза; заметив это и сознавая, что она плачет из-за другого мужчины, Чарльз вдруг почувствовал, как капля серной кислоты обожгла его сердце.
- Если бы ты только видел его лицо! - повторила Сильвия, и в голосе ее послышался гнев. - Как люди могли сделать такое?
- Ну что же, - сказал Чарльз как можно более осторожно, - когда играешь с огнем...
- Ты думаешь, Алан обманщик, да?
- Я абсолютно в этом уверен. - И действительно. Чарльз никогда в жизни не был ни в чем так твердо убежден. - Болезни не излечиваются прикосновением чьей бы то ни было руки, даже если это рука чудодейственного доктора Балмера. Он развернул широкую рекламную кампанию, получил кучу новых пациентов, и в конце концов это ударило по нему же.
- Ты негодяй!
- Тихо, тихо! - попытался защититься Чарльз, используя ее же оружие. "И это та самая женщина, которая клялась, что никогда в жизни больше не станет связывать себя ни с кем глубокими чувствами", - подумал он.
- Алан хороший человек, и он вовсе не нуждался в новых пациентах! У него было все необходимое!
- В таком случае он просто сумасшедший! Чарльз ожидал, что эта фраза вызовет у нее новый взрыв возмущения, но, к его удивлению, Сильвия замолчала, находясь, похоже, в некоторой растерянности. Чарльз коснулся ее больного места. У нее у самой не раз возникали сомнения относительно психического здоровья Алана. И тем не менее она приютила его в своем собственном доме. Чарльз вдруг понял: ему совсем не хочется мириться с тем, что ее чувства к Балмеру так глубоки - гораздо более глубоки, чем к нему, Чарльзу. О нет, он не мог согласиться с этим.
- Ты любишь его? Или же это всего лишь еще одна случайность в твоей жизни?
- Нет, - ответила Сильвия с радостной улыбкой, встревожившей Чарльза больше, чем все то, что он слышал до сих пор. - Это не случайность.
Чарльзу все меньше нравился этот разговор, и он попытался сменить тему:
- Не пойти ли нам наверх, в мой...
Он запнулся на полуслове, потому что вдруг почувствовал: в кафетерии воцарилась тишина. Оглянувшись, он увидел, что взоры всех присутствующих в зале устремлены в направлении к двери. Чарльз также повернулся в ту сторону, и в это время в зал вошел сенатор Мак-Криди.
С трудом двигая ногами и опираясь на трость, он подошел к их столу; Чарльз встал и пожал ему руку. Это был формальный жест, предназначающийся в равной степени для всех, кто находился в зале. Они обменялись несколькими обычными для такого случая приветствиями. Затем Мак-Криди повернулся к Сильвии.
- А это кто?
Чарльз представил их друг другу. Сенатор спросил, может ли он присоединиться к ним на несколько минут, и, получив утвердительный ответ, присел к столу. В кафетерии возобновился обычный шум, только еще более оживленный. Чарльз был потрясен неожиданным появлением Мак-Криди. С того самого дня, как Фонд приобрел это здание, он еще ни разу не встречал сенатора в помещении служебного кафетерия. А то, что тот появился на публике в послеполуденное время, когда его силы были уже на исходе, вообще неслыханно! Чарльз хорошо знал, какого зверского физического напряжения требовала от Мак-Криди эта прогулка. Какого черта он задумал?