— Я и не даю. В десять лет идет пробуждение Дара. Магический поток расходится по телу и словно напалмом сжигает основную отраву. В блокираторы заражения явно входит белый лен. Я заметила его вкрапления по правой стороне тела. Шая, знаешь, как он срабатывает при наличии рядом с ним магии?
— Он усиливает ее в несколько раз. И если он в теле, в пораженной части…
— Именно. Пробуждение дара, плюс хороший резерв крестного, а также контроль целителя полностью выжгут отраву из его тела. Неделя на диагностику и профилактику, и он будет свободен. Я права, магистр? — Диара обернулась к ректору.
— Да, права. Родители уже нашли ему подходящего мага, и все готово к пробуждению. Есть рекомендации?
— Я бы не посмела оспорить вашу работу, магистр, но все же хотела предложить. Пока еще есть время, рассмотрите замену блокиратора. Лучше с добавлением черного остролучника.
— Почему? — магистр взглянул на мальчика, что с интересом слушал Диару.
— Можете назвать это интуицией или бредом, но отрава в теле ребенка не простая. Я чувствую ее особенность, но более точно сориентировать не смогу. Может, попросите магистра Тредина посмотреть?
— В чем ее особенность?
— О перевертышах слышали?
— Ядах Проклятых, что при определенных воздействиях полностью меняют свои показатели?
— Да. Их открыл мой дядя, и у нас дома было очень много их видов. И вот с уверенностью на семьдесят процентов могу сказать, что у мальчика перевертыш. Скорей всего, если заражение произошло целенаправленно, при раскрытии дара яд поменяет свои свойства и первым делом попробует уничтожить ту угрозу, что есть в организме. А это белый лен.
— При наличии в крови черного остролучника яд может замедлить свои изменения. Это даст возможность пробудившейся магии уничтожить отраву, — закончил за нее магистр и, довольно кивнув, повернулся к столу, чтобы записать новые рекомендации.
— Но черный остролучник не является противоположностью Белого льна, — заметила Шая. — Как же он сработает?
— Это растение, в отличие от Белого льна, выращивают на границе специально. Есть у него особенность — не уничтожать отраву, а притягивать ее. После его внедрения целители с помощью определенных техник выводят его из организма, тем самым уменьшая действие яда. Суть в том, что притянутый к нему яд во время пробуждения магии будет… Как бы правильней сказать…
— Заторможен, — помог ей магистр Певер. — Черный остролучник не только собирает вокруг себя отраву, но и замедляет ее распространение. При замене свойств яда будет необходимая нам задержка, и мы, если не сможем его уничтожить, все же успеем поставить правильный заслон для сердца мальчика и спасти его.
— Верно, — обрадовалась Дия и довольно посмотрела на Шаю.
— Но можно вопрос? — магистр скрыл свой голос от детей. — Диара, ты для всех видишь исцеление?
Девушка еще раз осмотрела детей. На маленьком мальчике, у которого было заражение крови, она надолго задержала свой взгляд.
— Скажем так, я для всех хочу исцеления, — тихо заметила она, коснувшись магией горла и скрывая свою речь. — Но заражение крови напрямую влияет на искру будущей магии. Средства, чтобы остановить отраву, пока не нашли.
— Получается, для него все же надо подобрать облегчение страданий? — растерялась Шая, уже поверившая что все дети выживут.
— Возможно, — поджала губы Диара. — Но я бы не хотела сдаваться. Магистр, позвольте мне кое-что попробовать?
— Это причинит ему боль? — встрепенулась Шая.
— Нет, разумеется.
— Что ты хочешь сделать? — магистр поднялся и тоже посмотрел на мальчика. Тот словно почувствовал, что говорят о нем, поднял свой открытый взгляд на взрослых, и у Шаи защемило сердце. Как же жестоки Проклятые, что заставляют страдать таких крошек.
— Я хочу его рассмешить, — спокойно заявила Дия, и магистр выдал свое удивление едва дернувшейся бровью.
— Дия, — Шая не сдержалась. — Ты же сама говорила. Люди, пораженные ядом Проклятых, становятся грустными и вялыми. Зачем ты хочешь его рассмешить?
— Потом объясню. Так как, магистр? Можно?
— Пробуйте.
Бенджамин. Певер и сам не знал, почему согласился, но странное чувство азарта всколыхнулось в его душе. Почему-то увидеть улыбку ребенка стало так же важно для него, как и для Диары, что, открыв свою сумку, шагнула к кровати мальчика.
Глава 25
Фекла
Мальчик спокойно наблюдал, как Диара подсаживается к нему и берет пару чистых листов бумаги. Примостив их на своей сумке, она начала рисовать. Кружочек — личико, глазки, носик. На странице множились однообразные лица. Без эмоций и улыбок. Мальчик продолжал равнодушно следить за происходящим, не делая никаких попыток взять карандаш и нарисовать что-то свое.