Бесшумно догнав Дию, схватил ее за руку и прижал к себе. Раскрыв свой магический резерв, окутал им девушку, получая таким образом возможность впитать ее боль в себя. Но девушка расценила это как попытку насилия, и не прошло и секунды, как она вырвалась. Узнав Эльтауна, нервно бросила:
— Отвали!
Девушка развернулась, собираясь уйти, но парень сдаваться не собирался и, шагнув к ней, обнял со спины, блокируя руки и вновь раскрывая свой резерв. Диара сделала несколько попыток вырваться, но парень держал ее крепко. А после того, как боль, блуждающая в теле, пошла на убыль, растерянно замерла, шокированная действиями Ричарда.
На границе частенько проводились учения с новобранцами, и обязательно находились те, кто начинал паниковать и истерить. А после своего позора хотел высказать претензии по поводу отсеченных конечностей. И плевать, что это могло спасти жизнь. Главное — высказать свое негодование и потребовать в будущем предупреждать. Шаркать ножкой. Спрашивать разрешения. Девушка только смеялась над этими претензиями. Представляла, как во время боя будет тактично хлопать парня по плечу и сообщать, что сейчас она ему отсечет голову, так как на его макушке полыхает огонь Проклятого.
Занятая самоконтролем, поглощенная болью, она совсем не обратила внимание, как ее магия затрепетала в теле при приближении Эльтауна. И его объятья восприняла как нечто выходящее за рамки ее понимания. Зачем? Но сейчас, разливаясь медовой патокой по телу, его присутствие уменьшало боль и несло покой ее разуму. Дия испуганно дернулась, но Ричард не собирался выпускать ее из объятий.
— Замри, — недовольно прошипел он у нее над ухом.
— Что ты творишь? — Дия хотела заорать, но отток боли был настолько ощутим, что сжал горло и заставил ее задрожать. Никто и никогда не снимал с нее боль, хотя девушка знала, что такое возможно.
Дядя отказывался это делать целенаправленно. Считал, что такая практика научит ее выносливости. И Дия была с ним согласна. Первый раз боль было очень трудно терпеть, но Калеб учил ее отвлекаться от нее. Переводить свое внимание на нечто другое. Например, на спасенного солдата, вновь идущего на дежурство и продолжавшего службу по защите покоя страны и людей. В его жизни и сохраненной душе она находила силы контролировать себя и крик, рвавший горло. В конце концов, она выбрала эту профессию осознанно и принимала забранную боль как часть той пользы, что могла принести людям. А солдатам даже в голову не приходило, что целителям можно помочь. И девушка их не осуждала. Не каждый захочет переживать боль самостоятельно. Ведь помощник не рассеивал ее, а перетягивал на себя. Да, его страдания продляться в десятки раз меньше, но все равно это боль.
— Отпусти, — Дия чувствовала, как каменеют руки парня, и злилась, что ее тело само так и льнет к нему, как к источнику обезболивания. — Отпусти. Не смей.
— Я сильный, я потерплю, — тихо проговорил ей в макушку Ричард, и от его голоса внутри что-то дернулось. Эти объятья, уходящая боль. Внутри нарастало комом странное чувство, что заставляло девушку желать отодвинуться. И она с упорством продолжала вырываться, но парень не отпускал.
— Не смей! — Дия почувствовала, как в носу защипало. И чувство, что встревожило ее, приняло четкие формы. Воспоминание из детства. Тогда, маленькой девочкой, она падала и расшибала коленку, и папины сильные руки обнимали ее, гладили по голове, снимали боль и дарили покой и безопасность.
— Не смей! — Дия почувствовала, как по щекам побежали слезы. Это были первые воспоминания детства за последние десять лет. Той безопасности и любви она больше никогда не испытывала. И вот сейчас желание этого парня помочь ей всколыхнуло давно забытые чувства. Это было глупое чувство, ненужное, слабое.
— Все хорошо, я рядом. Сейчас все пройдет.
Ричард не удержался и погладил Диару по голове. Она походила на птицу, дрожащую, злую и раненую. Боль потоком текла от нее, и он терпел больше не из-за своей стойкости, а пораженный терпеливости той, что сейчас всхлипывала у него в руках.
— Отпусти. Не смей.
Дия хотела оттолкнуть парня, но силы странно покинули ее, и она просто застыла. Заметив это, Ричард осторожно развернул ее к себе и вновь прижал к груди. Дия услышала стук его сердца. Его ритм всколыхнул ее, поднимая новую волну сопротивления и возмущения. Хотелось поднять голову. Закричать прямо ему в лицо: «Не смей делать меня слабой! Не смей напоминать о прошлом!». Но девичьи руки вцепились в китель, и каждая новая слеза словно проливала бальзам на ноющее сердце. Она не плакала так с тех пор, как дядя сообщил ей о гибели родителей.
«Ради них ты должна быть сильной и выжить, — сказал дядя, пока ее тело корежило от взбешенной внутри магии. — Слезам здесь места нет!». И она перестала плакать. Навсегда запечатала их в своем сердце. И даже когда было порой обидно, больно и горько, фраза дяди: «Слезам здесь места нет!» продолжала её сдерживать. И Дия улыбалась вопреки всему, смеялась обидчикам в лицо, язвила и просто сдерживалась.
Сейчас же все запреты пали. Искрение слезы, которых не было последние десять лет, текли по щекам, не переставая. И девушка не могла их остановить, не могла отшутиться, как и оттолкнуть парня, что продолжал обнимать ее. Боль проходила. Дия чувствовала, как сердце, выплеснув часть ее через слезы, по новой разгоняет силу по телу. Наполняя его светлой магией, что сплеталась с резервом парня и растворяла остатки пережитого, словно не желая страданий этих двоих. Словно понимая, что боль была ошибочной, стирала ее без остатка.
Боль прошла. Полностью растворилась не только в теле Диары, но и у Ричарда. Парень смотрел, как Дия окутывает его своим резервом и поражался, как гармонично сплетается их магия, исцеляя и поддерживая друг друга. Они были словно одно целое. Единое. Опустив руки, он уже знал, что девушка не уйдет. И та, чувствуя, как ее энергия пришла в гармонию, растерянно подняла голову. В мыслях царил покой, и даже если бы она захотела, то не нашла бы слов, чтобы сказать их парню, который с нежностью стер последнюю слезинку с ее щеки.
— Дия! — голос Шаи заставил пару отступить друг от друга, нарушая их единение.
Заметив приближающуюся к ней Шаю, Диара напряглась. После того покоя, что она испытала в объятьях Ричарда, совсем не хотелось выяснять отношения с бывшей послушницей. Тихо буркнув парню: «Благодарю», — развернулась и хотела сбежать, но Шая закричала полным слез голосом:
— Дия, пожалуйста! Прости меня!
Девушка остановилась, пораженная состоянием Шаи. И через пару минут та, добежав до нее, крепко обняла, спрятав зареванное лицо на ее плече.
— Я не знала, не знала, — бормотала она сквозь слезы, все крепче прижимаясь к Диаре. — А ты… А они…
Дия растерянно гладила Шаю по голове и пыталась ее успокоить. Улыбнувшись, Ричард развернулся и направился обратно на плац, понимая, что сейчас будет третьим лишним. Подругам явно стоит поговорить и выяснить все наедине. А ему надо поговорить с Мелиндой. Не откладывая.
В теле царил странный покой и умиротворение. Слова для разговора появлялись сами собой, и парень впервые осознал, что значит находиться в гармонии со своим сердцем и разумом.
Глава 12
Артефакторы и их магистр
— Я, и правда, не знала, — вновь всхлипнула Шая, и Дия протянула ей высушенный минуту назад платок. — Тебе точно уже не больно?
— Все в порядке. Не переживай. Ричард отлично справился. Даже не думала, что так можно быстро снять последствия. А насчет знаний — ничего удивительного. Ты обучалась в монастыре. Вы, как правило, работаете только с мирным населением. У меня же совершенно другой опыт. И поверь, я была полностью готова к тому, что произошло на плацу.
— Ты сказала, карта есть… — Шая забавно шмыгнула носом. — Я подумала, ты больше никогда не захочешь меня видеть.
— Я думала о том же, потому и предложила такой вариант избегать друг друга. К нам на границу частенько приезжали целители из простых академий. Впервые увидев экстренное очищение, они переставали меня замечать. Или, при случае, выговаривали, что целителю не должно причинять людям страдания.