— Но ты не причиняла!
— Да, но тебе явно об этом рассказал магистр. А у нас на границе некому посвящать в свою работу тех, кто приехал на экскурсию.
— На экскурсию?
— Мы так называли тех, кто проходил военную практику для галочки. Месяц на границе сушат травы, не показывая носа из целительского корпуса, а после получают более престижные места в городских лекарнях. А те, кто собирался оставаться на границе, и без этого знали, как работают боевые целители.
— И ты все равно выбрала эту профессию?
— Кто-то же должен. Однажды дядю вызвали на соседнюю заставу. Там боевой целитель погиб при исполнении, и более десятка солдат самостоятельно вырезали себе отравленные ядом куски плоти. Отсекали конечности. Вот это действительно выглядело страшно. Здесь, на полигоне, фиолетовое пламя — всего лишь цветная метка. Но когда ты напрямую сталкиваешься с отравой Проклятых, чувствуешь, как твоя магия поглощается черной пропастью и твою душу затягивает туда же. Даже сомнений не возникает, что это надо отсечь, прижечь и уничтожить. И солдаты идут на крайности. Отсекают себе руки, ноги, не задумываясь, что нарушают целостность магических потоков, и часто гибнут от потери крови и болевого шока. Потому боевые целители на границе, как единственный шанс выжить и продолжить службу. И если надо потерпеть, чтобы мир жил в покое, я думаю, это не сложно сделать. В конечном итоге я этому научилась.
— А меня научишь?
— Терпеть?
— Отсекать! Там же не просто идет надрезание плоти.
— Не только. Но поверь, тебе лучше учиться другому.
— Чему?
— Расширять свой магический диапазон Веры. Заучивай новые священные песни.
— Ты издеваешься? Я буду петь песни, а вокруг будут гибнуть люди⁈
— Думаю, после сегодняшнего занятия ты поменяешь свою точку зрения.
— Ты о Священном Писании?
— Да. Сейчас переоденемся, пообедаем, а после предстанем пред мастером-наставником Олиргом. Может, слышала, как его вчера Рыж «непробиваемым монахом» назвала.
— Слышала. Решила, его так за упрямство назвали.
— И упрямство тоже, — улыбнулась Дия. — Именно оно подвигло наставника докапываться до сути манускриптов первоначальных текстов. Это позволило выяснить, что некоторые тексты изначально шли с заложенной рифмой. Восстановив некоторые в первозданном виде и усилив их музыкой, он доказал благотворное влияние текстов на людей. Он также выявил те строки, которые увеличивали сопротивляемость магии Проклятых. Даже если, как ты сказала, их просто петь, во время заражения люди не будут терять самообладания. Смогут огнем или силой своей магии вытолкнуть пламя, а не причинять себе вред отсеканием конечностей. При расширении диапазона Веры можно усилить восприимчивость людей к текстам, что в разы повышает пользу священной магии.
— Я не знала об этом.
— Странно. Даже в детстве, в пансионате для девочек, я натыкалась в монастырской библиотеке на статьи о пользе священных текстов.
— Наставница наше образование держала под контролем. Считая, что мысли из мирского мира могут нарушить чистоту нашей магии. И порой даже пациентам запрещалось с нами разговаривать.
— Так строго? Но как при такой оторванности ты решилась на побег?
— К нам привезли троих солдат. Раны у них уже затянулись, но восстановление шло очень медленно. Я была одной из тех, кто ухаживала за ними. Когда они поняли, что мы не будем с ними разговаривать, стали говорить друг с другом. Рассказывали о своих домах, семьях. Один из них так красочно описывал свое место службы, что я порой останавливалась и слушала его. Мне хотелось хоть одним глазком увидеть Границу.
— И что с ними стало? — Шая посмотрела ни Диару. — Солдат редко отправляют в монастыри на лечение. Скорей уж на спокойный уход из жизни.
— Да. Они приехали умирать. Но мне, слушая их рассказы, очень захотелось, чтобы они все же поправились и вернулись домой. В обход решения старших стала варить для них другие зелья и молиться о выздоровлении. И они поправились.
— Тогда понятно, почему княгиня дала тебе рекомендательное письмо и отправила в Академию. Только странно, что в военную.
— Она была ближе всего. И поступление бесплатное, — заметила Шая.
— Я выбирала по тем же принципам. Хотя рекомендательное письмо от магистра Тредина тоже сыграло свою роль.
Девушки уже направлялись к столовой, как их догнала Рыж.
— Дия! Бумагу достала! Данные по магистрам достала. С тебя сорок семь карт.
— Сколько⁈ — Дия растерялась. — У нас же новеньких только двадцать пять.
— Это только первый и четвертый курсы. Скоро еще второй и третий курсы подтянутся. И это только карты. По личным меткам вообще много заказов будет. Ребята как мою карту увидели. Метки на ней. Как узнали, для чего образцы магии собираю. Короче, работы будет много. Очень.
— Вы ведь уже знаете территорию⁈
— Ну и что? Я по карте посмотрела, где Эшен, и ему сообщение отправила за считанные секунды. А если бы я как всегда общий поиск сделала, записка минут десять бы плутала. А еще мне надо точно знать, где наш ректор. Так что, Диара, миленькая, ты ведь после Священного Писания свободна?
— Не совсем. Надо зелье варить. И эссе написать.
— Я зелье за тебя сварю. А эссе по какой теме?
— С зельем не получится. Магистр Лишман быстро подделку распознает.
— Вы знакомы?
— Да. А по эссе тема: Основание Святого Ордена.
— Со святыми у меня не очень, но я тебе материалы для него принесу. Все проще будет писать. А ты когда умудрилась с нашим красавчиком познакомиться?
— Если ты про магистра Лишмана, то мы уже около пяти лет переписываемся. Он мне с зельями помогал. Я ему редкие травы на границе собирала.
— Тогда точно распознает. Я ему поражаюсь. Пара уроков, и он уже точно знает, где ты можешь ошибиться.
— Он же магистр. Я знаю, что он последние справочники по ошибкам зельеварения лично составлял. Пару моих ошибок точно туда для примера вписывал.
— Про дезинфицирующее средство — решила уточнить Шая.
— Да, правда, без имен и указания места. Но дядя узнал и еще месяц меня в это тыкал. Вроде, нашла, чем прославиться.
— А может…
Свое предложение договорить Рыж не успела. Из столовой, куда направлялись девушки, выбежало четверо разгневанных парней.
— Рыжая! — закричал один из них и, угрожая кулаком, решительно приближался вместе с остальными.
Шая растерянно посмотрела на подруг, но те были абсолютно спокойны. Приближение грозных парней их никак не впечатляло. Рыж явно собиралась спорить. Вздернув подбородок, с вызовом смотрела на кадетов. А Дия, чуть сощурив глаза, изучала их магический потенциал. Светлые искры активной магии мелькали у нее в зрачках. Сама Шая поняла, при виде подруг страх отступает и появляется азарт разобраться во всем, что происходит.
— На рожон не лезьте, — предупредила староста. — Лучше сразу в столовую идите. Они по мою душу.
— А мне кажется, что они по поводу карты идут, — заметила Шая, подмечая, что у недовольного парня в руках сжат лист бумаги.
— Согласна, — хмыкнула Дия. — Кажется, мы им составили слишком большую конкуренцию.
Серые мундиры, на рукавах нашивка со сверкающей шестеренкой — лычки четвертого курса. Диара с интересом наблюдала за парнями. Тот, кто остановился перед старостой, держаться с Рыж на равных. Остальные, осторожно оглядываясь, стали треугольником. И пока Шая боязливо оглядывалась на хмурых парней, Дия запустила сканирование. Пара минут, и девушка не сдержала улыбку, чувствуя магию артефакта защиты. Получается, парни лезут на рожон, но в то же время привлекать чужое внимание не хотят. Например, преподавателей.
— Я жду объяснений, — кадет перед старостой гневно потряс чистым листом бумаги. Рыж, с усмешкой проследив за его рукой, поинтересовалась.
— По поводу чего тебе нужны объяснения, кадет Бычков
— Этого!
— Если для тебя это сложно, объясняю. Бумага белая, плотная. Используется для черчения, рисования и письма. Что-то еще?