— К сожалению, он сказал фразу, которая не остановит Диару, — заметил мастер Олирг. — Пока она не выяснит, кому нужна помощь, остановить ее будет невозможно.
— Вы так хорошо знаете Дию?
— Было достаточно времени, чтобы узнать эту черту ее характера.
Они практически оббежали весь первый этаж, когда один из кадетов подсказал мужчине, что его жена увела сына обратно в госпиталь. Незнакомец, так и не отпуская руку Диары, поспешил на выход. От библиотеки по дорожкам практически бегом добрались до корпуса лекарни. Когда Шая и мастер-наставник нагнали их, зайдя в холл целительного корпуса, перед ними разыгралась целая драма. Бледный юноша, похожий на труп, сидел прямо на полу. Его окружили целители, не решаясь подойти ближе, а между ними металась заплаканная женщина. Она то умоляла помочь сыну, то, хватая целителей за мундиры, требовала заново его осмотреть. Во всей этой истерике мелькали слова о пении и то, что сын заговорил.
Отец юноши, наконец-то отпустив Дию, попытался удержать и успокоить жену, а также объяснить растерянному персоналу, что они говорят правду. Магистр Певер, спустившийся на шум, переглянулся с мастером-наставником и отрицательно покачал головой. Монах тяжко вздохнул и шагнул к Диаре, уже присевшей рядом с замершим парнем.
— Он из обреченных, — тихо прошептал он, опасаясь привлекать внимание взволнованных родителей.
— Как знакомо звучит, — с какой-то непонятной грустью сказала Дия и, положив ладонь на грудь юноши, тихо зашептала:
— Даруй мне свет, что поведет меня сквозь тьму проклятий и неверья,
И путеводною звездой всегда сиять мне будет в сердце.
Лицо юноши дрогнуло, исказилось от страданий, и он всхлипнул. Громко. Надрывно. Жалобно. Мурашки от этого звука пробежались по рукам Шаи и заставили всех разом замолчать.
— Магистр, нам нужен кабинет и никого лишних. — Спокойно и в то же время весомо сказал мастер-наставник, поднимая бледного юношу на руки без видимых усилий.
— За мной, — ректор сориентировался быстрее, чем остальные. И уже через минуту закрывал дверь за Шаей, успевшей юркнуть вслед за монахом. Замерев в углу, девушка, боясь оторвать от происходящего взгляд, неистово молилась, чтобы ее не сочли лишней и не выгнали прочь.
— Невозможно, — прошептал ректор, глядя, как из-под пальцев Диары, что так и не убрала ладонь с груди юноши, пробивается золотистое сияние. Усадив пациента на смотровой стол, мастер-наставник отступил.
— Он опустошен, — прошептал ему ректор. — Заражение обнаружили слишком поздно. Он уже не реагирует даже на родительскую магию. Его душа покинула тело.
— И все же, если есть отклик на святые слова, значит, еще есть надежда на её возвращение. Поверьте, мы на границе видели пустышек и знаем, что это грозит пробуждением Проклятого. Но Диара попытается вернуть парня в любом случае. А вот получится ли нет — уже другой вопрос.
— Она работала с таким?
— Да. На Границе опустошенные встречаются намного чаще, чем здесь.
— Нужна помощь?
— Тут скорей, нельзя мешать! Магия слов слишком хрупка.
— Хорошо.
Шая закрыла себе ладошками рот, чтобы даже звук дыхания не нарушал процесса, который заставлял ее трепетать. Ректор поставил защиту на дверь и оглянулся. Мастер-наставник обошел стол и, встав лицом к Диаре, положил правую руку на голову пациента, а левую приложил к своей груди.
— «Благословение Небес» или «Дарованные крылья»? — тихо уточнил он, называя одни из лучших священных стихов, что зачитывались только в исключительных случаях.
— М-м, — Дия отрицательно мотнула головой, а после, с трудом разлепив губы, еле проговорила. — В тьму вхожу, не теряя света…
— Дия… — заволновался наставник.
— Я вижу его… Приведу… Силу Веры… Надо… — С каждым разом слова давались Дие все труднее и труднее. Словно она выполняла сверх тяжелую работу и с трудом отвлекалась на разговоры.
Больше мастер Олирг не медлил. Закрыв глаза, распустил свою ауру, и в комнате словно стало светлее и неуловимо счастливей. Отступили тревоги и сомнения, страхи стали просто таять, и Шая не могла сообразить, беспокоило ли ее хоть что-то до этого. Ректор тоже почувствовал силу Веры и отошел от двери, чтобы лучше видеть происходящее. Монах запел, и Шая поняла, что знает, о чем поет мастер-наставник, но именно эту песню слышала впервые.
Давным-давно, получив в дар светлую магию слов, один из первых Наставников понес ее людям. Проклятые узнали об этом и решили его остановить. Увидев тьму в глазах людей, что его окружили, мастер-наставник взмолился о помощи Высшим существам. Небесные силы услышали молитву и заморозили противников Наставника. Их сила позволила пройти мимо Проклятых нетронутым и донести священные слова остальным людям.
Смысл истории был в том, что Мастер-наставник не знал, смогут ли Высшие Существа его защитить, и только верил в их помощь. Ступая между Проклятыми, он читал молитву, исходящую у него из сердца. Кто-то поговаривал, что именно она и сберегла его от отравленной магии, потому она числилась в святых письменах.
Но Мастер пел не молитву, а саму историю, и Шая не совсем понимала зачем. Палата тем временем наполнялась светом песни, и от этого становилось не по себе. В помещении словно появилась грань: с одной стороны находился юноша, окутанный тенью, а с другой — все остальные. Диара, держа парня за руки, осторожно перетягивала его к этим остальным.
Сияние песни сползало по ее рукам и передавалось юноше, тем самым изгоняя тени, облепившие его тело. Этот процесс не был быстрым. Мастер-наставник запел песню шестой или уже седьмой раз. Шая сбилась со счёта на пятом, а процесс продолжался. Но то, что он идет, было заметно. Юноша больше не был таким бледным, как вначале. Его дыхание стало более заметным, и в глазах появился блеск, стирающий пугающее безразличие.
А потом произошла беда. Странный, режущий уши звук проник из-за двери, и грянул взрыв, снося косяк двери и выметая из помещения золотистый свет. Шая закричала от страха, видя, как рушится магия слов и сметает весь успех по спасению юноши.
Глава 15
Прерванный разговор
Мелинда отстала от своей группы пятикурсников. Поначалу парни оглядывались и сдерживали шаг, но, получив от нее пару магических оплеух, ушли вперед. И сейчас девушка одна заканчивала пробежку. Надежда, что физическая усталость притупит чувство злости, провалилась. Стоило только вспомнить лицо новенькой или слова Роберта, как руки сами сжимались в кулаки, и хотелось кричать и метать молнии. В прямом смысле.
Двадцать лет она была рядом с братьями. Десять лет верно следовала своей клятве. И вот появление никому не известной девицы все изменило. Ричард теперь в открытую её игнорирует, а Роберт… Он всегда был терпелив к ней. Даже ее заявление о смене жениха его не возмутило. Он оставался рядом, улыбался, шутил. Но сегодня впервые его глаза посмотрели на нее с ледяным холодом. И причиной этого опять стала новенькая.
Да. В этот раз она перегнула палку. Провокация с темным пламенем была неудачной шуткой. Увидев, как эта девчонка начала отсекать плоть, княжна еле сдержалась, чтобы не броситься ее останавливать. Мелинде даже в голову не могло прийти, что на тренировке та станет так выпендриваться, и вместо того, чтобы отступить, начнет вырезать фантомный огонь. Воронов, например, сразу уходил, и никто ему слова не говорил, кроме Великого Змея. Но и сам Магистр хорош. Он мог остановить пламя одним движением брови, но вместо этого приказал боевым целителям остановить заражение. Получается, Мел не сильно-то и виновата, и можно поспорить, кто из них более глуп в этой ситуации.
Выбегая на плац, Мел нахмурилась. Один из братьев ждал ее. До своей клятвы она могла их различить, но после неё это удавалось с большим трудом и при условии, что Эльтауны были вместе. Ричард чаще смотрел с безразличием, а у Роберта проскальзывала нежность, от которой сжимало сердце. Потеря возможности различать братьев злила Мел, сводила с ума. Так как Роберта она действительно любила и ненавидела тот момент, когда сердце при встрече сбивалось с ритма, а потом оказывалось, что это Ричард. В такие моменты она узнавала Роберта по мелькающей боли в глазах, и ей хотелось кричать и лупить всех подряд, но прекрасно понимала, что виновата в этой боли только она одна.