Я встала.
— Вы не обязаны…
— Господин Керрик хочет, чтобы ваши волосы были одного цвета, чтобы вы не выделялись так сильно.
Господин Керрик может поцеловать меня в задницу. Я попыталась возразить, но Матушка не моргнула и глазом. Она обошлась со мной так же легко, как с сердитой двухлетней девочкой. Прежде, чем я смогла возразить, она держала меня там, где она хотела, опустив голову в таз.
— Рыжая или блондинка? — спросила женщина.
— Никаких указаний от господина Керрика?
Она проигнорировала мой сарказм.
— Он сказал, что предпочитает ваш естественный цвет, но вы можете решить.
Боже, какой классный парень.
— Красновато-коричневый красиво оттеняет ваши глаза цвета морской волны, — сказала Матушка. — Но если вы выберете блондинку, я дам вам осветлитель, чтобы вы смогли осветлить корни.
Я представила, как пытаюсь осветлить волосы во время путешествия в Девяти горах и почти рассмеялась вслух.
— Мой естественный цвет прекрасен.
Было приятно, когда о тебе заботятся. После того, как Матушка покрасила мои волосы, вернув натуральный цвет, Мелина обрезала концы ножницами.
Когда они закончили, Матушка отступила.
— Намного, намного лучше, моя дорогая. Вы прекрасно выглядите. Мальчики тебя не узнают.
Хорошо. Может, на этот раз я смогу сбежать по-настоящему.
— Я позову их, — сказала Матушка, разбивая надежду. — Они хотели прийти, но я не позволяла им, пока вы не поправитесь.
Ее слова натолкнули меня на один вопрос.
— Это вы, э… вы..?
— Не беспокойтесь. Мы с Мелиной сняли окровавленную одежду и сделали все, что могли для вас. Было несколько страшных ночей, когда я клялась, что мы потеряем вас, но господин Керрик оставался рядом все ночи.
Это объясняло раздражающий буксир. Керрик не мог даже позволить мне отдохнуть в покое. Но насколько бы я не хотела обвинить его в том, что он не оставил меня в загробной жизни, у магов земли не было никакой целительной силы.
— Спасибо Матушка, и спасибо Мелина.
Мелина покраснела. После того как они ушли, я обулась и подошла к окну. Мой плащ и сумка все еще отсутствовали, но я могла…
Дверь распахнулась. Лорен, Блоха и Квейн хотят обвинить меня. Я отступила, пока не поняла, что они улыбались и, похоже, были рады видеть меня.
— Сказал же, что она выживет, — произнес Лорен. — Ты должен мне пятнадцать серебряных.
— Ты сказал в кратчайшие сроки. Я считаю, что ей потребовалось пять дней для выздоровления. Это не «в мгновение ока,» — запротестовал Квейн.
Блоха расплылся в улыбке.
— Ничего себе, ты выглядишь как… девушка!
Белен протолкнулся через них, расталкивая всех. Он крепко обнял меня, приподняв.
— Полегче, Белен. Мои ребра…
Он осторожно опустил меня.
— Аври, почему ты рисковала своей жизнью ради меня? Керрик приказал не исцелять меня. Ты страдала несколько дней! Ты не должна была этого делать.
В комнате стало тихо. Я заметила Керрика возле дверного проема.
— Белен, я решаю, кого исцелить. Я. Не Керрик. Не ты. Никто. Это мое решение. Единственное, что у меня осталось, — я прижала ладонь к его щеке. — Ты заслужил спасение. У меня не было никаких сомнений.
Он накрыл мою руку своей.
— Спасибо.
— Обращайся.
Появилась Матушка.
— Вы посетили. Теперь уходите! Мы не хотим, чтобы у нее был рецидив.
Все вышли, кроме Керрика. Матушка скрестила руки на груди. Керрик не двигался. Она вздохнула с таким раздражением, что я не могла удержаться от улыбки. Но после предупреждения Керрику не утомлять меня, Матушка ушла, подняв мне настроение. Керрик закрыл за собой дверь и повернулся ко мне.
Вот так. Время для лекции. Я приготовилась к его обвинениям.
— Неужели я видел, как ты улыбаешься? — спросил он.
Смутившись, я уставилась на него.
— Я знаю, что ты можешь улыбаться, — сказал он, как будто у нас был приятный разговор. — Ты подарила шанс той маленькой девочке, даже после того, как ее семья обратилась в городскую стражу из-за тебя. Почему?
Я запнулась на мгновение, прежде чем собралась с мыслями.
— Это была не ее вина, ее отец обратился ко мне. Она восхитительный ребенок, и я была рада видеть, что ей лучше.
— Даже если это почти привело к твоей казни?
— Это не связано между собой. Я решила исцелить ее. И рискнула попасть в плен. Это была моя вина.
— Я понял.
А я нет. Какую игру ведет Керрик сейчас?