Тропинка расширяется, когда мы подходим ближе к реке. Внезапно я замечаю внушительную фигуру, стоящую прямо на краю берега. Существо пугающей высоты, в капюшоне и драных бесформенных лохмотьях.
Он стоит к нам спиной, и я чувствую, что мне следует его остерегаться. Он явно опасен. Гермес застывает рядом, тем самым только подтверждая мои подозрения. Его челюсть сжимается по мере того, как мы в неловком молчании приближаемся к фигуре в изодранной мантии.
– Гермес, – раздается невероятно скрипучий голос, от которого у меня моментально пробегают мурашки по спине. Существо медленно поворачивается к нам… я поднимаю глаза и вижу, что у него нет лица, а на его месте виднеется лишь огромная зияющая дыра.
Глава 3. Хейзел
– Харон, – нервно молвит Гермес.
– И как ты изволишь это объяснить? Ты же прекрасно знаешь, что я уже перевез сегодняшние души через реку.
Гермес неловко топчется после этих слов.
– Я знаю, но… – мой гид на мгновение замолкает, словно тщательно подбирая слова, – эта душа отличается от других.
– Отличается, – усмехается Харон, – и чем же?
– От нее все еще исходит тепло.
– Неужели? – задумчиво молвит Харон, переключая свое внимание на меня. – А что с ее телом? Где оно?
– Должен признать, что не имею ответа на данный вопрос.
Молчание Харона напрягает почти так же, как и тот факт, что Гермес избегает моего взгляда. И никто даже не изъявляет желания объяснить, что здесь происходит.
– Что ты имеешь в виду? – наконец спрашивает Харон, обращая свой взор к Гермесу.
– Я имею в виду ее тело: я не смог найти его в царстве смертных.
– Не может такого быть, – фыркает Харон, явно демонстрируя свое неверие. – А правда ли ты искал его, Гермес? Мы же оба знаем, что ты можешь быть крайне взбалмошным и легкомысленным, особенно в это время года.
– Да, я правда искал, – огрызается Гермес, сжимая руки в кулаки, – но что я могу здесь поделать, если девушка не знает даже собственного имени.
Харон слегка умеряет свой пыл после этих слов.
– Что ты сказал?
– Девушка. Она говорит, что не помнит ничего: ни свою прежнюю жизнь, ни то, как сюда попала.
Я чувствую, как внимание Харона снова возвращается ко мне. Безликий капюшон слегка наклоняется набок, словно он рассматривает меня в новом свете. Его пристальный тяжелый взгляд моментально вызывает у меня мурашки.
– Эта смертная, где, ты сказал, ее нашел?
– Я не…
– Просто ответь, где, – огрызается Харон.
– На вершине горы.
– Вот болван, – злобно выпаливает Харон, обращаясь к Гермесу, а затем подходит ближе ко мне. Из глубины его многослойных бесформенных лохмотьев внезапно появляется уродливая костлявая рука и протягивается в мою сторону.
Я смотрю на его руку: желтоватого оттенка кожа туго обтягивает искривленные кости его кисти. Пребывая в удивлении оттого, что у него вообще есть руки, я не сразу понимаю, что он обращается ко мне.
– Отдай мне свою монету, девочка, – требует он, словно бросая мне вызов и проверяя, подчинюсь я или нет.
– Монету? – спрашиваю я, хмуря брови и рассеянно ощупывая себя в поисках чего-нибудь, что можно было бы предложить ему. И в замешательстве поднимаю взгляд на Гермеса.
– Видишь? – молвит Гермес. – Нет тела, нет монеты, нет памяти.
– Естественно, я вижу! Ты, недоумок! – злобно рявкает Харон, обрывая Гермеса, и начинает надвигаться на него. – Но ты что забыл, что нам приказано делать, если мы сталкиваемся с… живыми душами?
– Нет, не забыл, но… подожди, так вот кто она такая?
– Ты хоть понимаешь, что натворил, мальчишка? Она никогда не должна была покидать алтарь! Вот же проклятие, по-хорошему за такое надо тебя бросить в эту реку.
– И что нам теперь с ней делать? – нервно спрашивает Гермес.
Паромщик глубоко вздыхает, задумчиво встряхивая безликим капюшоном.
– Что сделано, того не воротишь. Если мы хотим остаться с головой на плечах, то с этой смертной все же нужно разобраться. Но без монеты остается только один возможный способ, как это сделать.
– Харон, ты же не имеешь в виду…
– Умолкни, мальчишка. Ты знаешь правила, – приказывает Харон. – А теперь забирайся в мою лодку, смертная.
Я ступаю вперед, не в силах помешать своим ногам подчиниться требованию этого существа.
– И постарайся не касаться воды, – предупреждает он, издав злобный смешок. Отступив в сторону, он пропускает меня и как раз в этот момент на воде появляется обветшалая лодка. – Мы же не хотим, чтобы души заблудших и проклятых утащили тебя под воду, не так ли?