Я закрываю глаза. Приоткрываю рот.
И в этот момент он убивает Дэррока.
13
Я сменила несколько установок с того дня, как мой самолет приземлился в Ирландии и я начала охоту на убийцу Алины, — и перемены были радикальными, как я тогда думала, — но в этот раз произошло нечто из ряда вон выходящее.
Я стояла, зажмурившись и приоткрыв губы, ждала поцелуя от любовника моей сестры, и тут что–то жидкое и теплое плеснуло мне в лицо, закапало с подбородка, намочило шею и побежало вниз по груди.
Открыв глаза, я закричала.
Дэррок больше не собирался меня поцеловать, потому что у него не было головы — просто не было, — а к такому нельзя подготовиться, каким бы холодным и мертвым вы ни чувствовали себя внутри. Если вас заливает кровью обезглавленный труп — труп того, кого вы знали, нравился он вам или нет, — вы реагируете на примитивном уровне. Особенно если вы ждали, что он вас поцелует.
Но что хуже всего, я до сих пор не знаю, как слиться с Книгой.
И я могу думать лишь: «У него нет головы, а я не знаю, как слиться с Книгой. Он ел Невидимых. Может, приставить голову обратно? Заговорит ли он тогда? Может, я смогу залатать его и пытать, чтобы получить информацию?»
Я сжимаю кулаки. Я в ярости от такого поворота событий.
Я была всего в поцелуе — ладно, пусть в нескольких ночах с врагом и невероятного отвращения к себе — от желаемого. Но я бы это получила. Я почти завоевала доверие Дэррока. Я видела это по его глазам. Он бы мне открылся. Рассказал бы все свои секреты, а потом я бы убила его и исправила этот мир.
А теперь его голова отделена от туловища и я не знаю того, что мне необходимо знать, и не могу жить в этой адской реальности месяцами, которые уйдут на поиски четырех и пяти из пророчества.
Вся моя миссия была заточена под единую цель — и вот эта цель трясется передо мной обезглавленная!
Полный провал.
Я позволила Дэрроку прикоснуться ко мне ради… ничего.
Я смотрю на кровавый обрубок шеи. Его тело движется кругами, лишившись головы. Надо же, он все еще движется. Наверное, благодаря Невидимым в венах.
Дэррок спотыкается и падает. Где–то рядом раздаются искаженные звуки. О боже, его голова до сих пор говорит.
Отлично! Он способен формулировать мысли? Тогда я в выигрышной позиции и могу предложить ему сделку: «Скажи мне то, что меня интересует, и я приставлю твою голову обратно».
Я хмурюсь. Но где же Принцы? Почему они его не защитили? Подождите–ка! Кто с ним это сделал?
Я следующая?
Я дико оглядываюсь.
— Ох. — На большее я пока не способна.
«Ши–видящая», — мурлычет Охотник в моей голове.
Я тупо смотрю на него. Охотник, которого Дэррок призвал для нашего полета, сидит в десятке шагов от меня, держит в когтистой лапе голову Дэррока за волосы. И раскачивает ее.
Если Охотники вообще умеют улыбаться, то именно это он и делает. Кожистые черные губы обнажают сабли зубов, и весь он просто источает веселье.
Его… рука, за неимением лучшего слова, размером с небольшую машину. Как он сумел так аккуратно оторвать Дэрроку голову?
Срезал ее когтями? Все произошло безумно быстро.
Зачем Охотнику убивать его?
Дэррок был в союзе с Охотниками. Именно Охотники научили его есть Невидимых. Они — как я однажды предупредила его — решили его предать?
Я тянусь за копьем. Оно снова у меня. Отлично, тогда Принцев не будет. Но прежде чем я успеваю вынуть оружие, Охотник хохочет сухим пыльным смехом в моем сознании, и меня накрывает ощущение древности, превосходящей само время, и разумности, которая прошла долгий путь безумия. Он действительно сдерживал себя раньше. И очень отличался от других Охотников.
Я бы не удивилась, окажись он всем им прадедушкой.
«Я зову себя К'врак. У людей нет такого слова. Оно означает состояние за гранью смерти. Смерть ничтожна по сравнению с К'враком».
— Что? — заикаюсь я.
Его голос звучит у меня в мозгу.
«К'врак совершеннее смерти. Это материя, приведенная в состояние полной инертности, из которого ничто не возродится. Это менее, чем ничто. Ничто — это уже нечто. К'врак — это абсолют. Вашему виду пришлось придумать историю о потере души, чтобы ваш маленький мозг смог вместить эти понятия».
Я замираю. Мне знаком этот голос. Эта насмешливость. Мое копье против него бессильно. Если я убью Охотника, она просто перескочит на меня.
«Я открою тебе секрет, — мягко продолжает голос. — Вы, люди, действительно возрождаетесь. Если только вас, — мягко смеется он, — не к'вракнуть».
Я судорожно вздыхаю.
«МакКайла, я никому не позволю меня контролировать. Дэррок никогда бы не воспользовался короткой дорожкой, а ты бы о ней не узнала».