Я обдумываю, как я собираюсь затронуть эту тему, пока жду, пока мои волосы высохнут — правильные сигналы для использования, правильный подход к вещам. Однако, когда он возвращается, его лицо встревожено, и у него есть еще одна свежая добыча, которую он кладет рядом с огнем.
«Еда?» — жестикулирую я. Я все еще сыта после последнего приема пищи.
Он кивает и указывает на плоские камни, окружающие костер, затем указывает на дым, поднимающийся от углей. А. Мы собираемся его приготовить на пару. Затем он делает жест путешествия и начинает потрошить существо.
Я морщу нос от отвращения, когда он разделывает добычу. У него вываливаются внутренности, на руках кровь, а на лице сосредоточенное, решительное выражение. Ладно, может быть, сейчас не время говорить о флирте.
А если мы завтра отправимся в путешествие? Возможно, сейчас тоже не время. Нет, если мы направляемся к моему хорошему знакомому Хассену.
Тогда я наберусь терпения и буду ждать. А если я немного попялюсь на его широкие плечи, пока он работает? Что ж, никто не стал бы винить девушку.
***
Мне снятся всевозможные невероятно порочные вещи о Рокане. Порочные вещи, связанные с хвостами, рогами, его клыками и множеством поцелуев. Я разочарована, когда просыпаюсь, потому что хочу вернуться к тем снам. Но я заставляю себя сесть и поприветствовать этот день.
Костер почти погас, а Рокан уже ходит по пещере, пакует вещи и прибирается. Я хочу помочь, но чувствую, что буду только мешать, поэтому терпеливо сижу и жду, когда он меня заметит.
Он заканчивает сворачивать мех, а затем смотрит в мою сторону. Все его лицо озаряется, и улыбка, которую он мне дарит, ошеломляет. Вау. Здесь стало жарко. Я сопротивляюсь желанию обмахнуться рукой, как веером, и улыбаюсь в ответ, затем приветствую его легким взмахом.
«Есть», — подает он знак. — «Пить. Затем путешествие».
Я беру предложенную им еду и быстро съедаю копченое мясо, пока он заканчивает упаковывать остатки продовольствия. Он протягивает мне ботинки, и когда я встаю, он сразу же начинает упаковывать постельное белье. К тому времени, как он заканчивает, я надеваю поверх одежды первый слой теплых мехов, и он останавливается, чтобы помочь мне надеть следующие несколько слоев, как будто я маленький ребенок. Это было бы забавно, если бы не было так неприятно. Я хочу быть в состоянии позаботиться о себе сама. Я чувствую, что завишу от всех, и это тяжело. Я знаю, что способна на гораздо большее.
Рокан заканчивает закутывать меня в меха и помогает надеть снегоступы, которые он сделал для меня. Мне дают ножны для моего ножа и привязывают их к самому внешнему поясу на моей многослойной меховой одежде. На мне капюшон, перчатки и снегоступы. Я выгляжу как плюшевая игрушка, и я готова пойти найти Хассена, потому что после того, как мы найдем его, мы отправимся к моей сестре.
Затем Рокан протягивает веревку, и я удивленно моргаю, глядя на нее. Для чего это нужно?
Он жестом показывает, что хочет обвязать ее вокруг моей талии. Еще один пояс? Я замираю и позволяю ему, а затем мои брови взлетают вверх, когда он немедленно обвязывает другой конец вокруг своей талии, оставляя между нами расстояние всего в несколько футов.
«Зачем?» Мне не нравилось быть привязанной к Хассену, и это привело к тому, что он похитил меня. Это… не какой-то странный ритуал ухаживания, не так ли?
— Нам нужно поговорить об этом, — говорю я вслух, затем указываю на веревку. Я объясняю ему, что не понимаю, зачем это. Неужели снег такой глубокий? Или это вообще не имеет никакого отношения к снегу?
Он колеблется, затем складывает руки вместе и делает что-то похожее на хлопанье крыльев.
— Птица? — спрашиваю я, а потом понимаю, что птица у них здесь может быть не то же самое. — Крылья? Что-то с крыльями? — Когда он кивает, я пытаюсь сообразить, к чему он клонит. Неспособность по-настоящему общаться означает, что мы разыгрываем множество шарад, и это та, за которой я не совсем могу уследить. — Почему веревка для птиц?
Рокан снова жестикулирует. Птичка, которую он делает руками, пикирует вниз, а затем он указывает на меня, а затем делает чавкающее движение одной рукой.
Холодные мурашки пробегают у меня по спине. Я начинаю жестикулировать, потом понимаю, что он не поймет, о чем я спрашиваю, и просто выпаливаю это.
— Насколько велика эта птица?
Он указывает на один конец пещеры, затем мне за спину. Я поворачиваюсь, и он указывает на стену в нескольких футах от меня. Пещера имеет по меньшей мере пятнадцать футов в длину.
Ладно, но какого хрена?