В голосе матери звучало страдание, и глаза Кассандры наполнились слезами, но она по-прежнему отказывалась поверить в услышанное. Где-то за океаном живет ее отец, а также сводные братья и сестры — близкие ей люди, а она не знала об их существовании.
— Почему ты рассказала мне об этом только сейчас, мама? — спросила она.
— Потому что, когда Дункан грозился выдать тебя замуж за Руперта, я написала твоему отцу, и он ответил.
— Ответил?
— На самом деле письмо было очень кратким. Скорее даже не письмо, а записка, в которой говорилось, что он собирается в Англию. Не думаю, что он пришел в восторг, узнав, что у него здесь есть ребенок. Но поскольку я получила ответ несколько недель назад, то он, наверное, уже в пути.
Кассандра пришла в неописуемое волнение. В голове у нее роились самые разнообразные мысли. У нее есть отец. Он может забрать ее отсюда. Может возненавидеть и лишить наследства. Может выделить бывшей возлюбленной некую сумму, и тогда матери не придется думать о том, как обеспечить дочь. Возможностей бесконечно много. Но увы, слишком поздно.
Она со слезами на глазах взглянула на мать.
— Спасибо, что ты рассказала мне все, но я не рассчитываю ни на чью помощь. Прости меня, мама, но я должна предупредить Уайатта, иначе Руперт убьет его. Этого нельзя допустить, понимаешь? Я должна предотвратить убийство. Я не позволю, чтобы позор, лежащий на нашей семье, разрушил его жизнь, как когда-то разрушил твою.
С этими словами Кассандра стремительно выбежала из комнаты.
—Где она, Эддингс?! Черт возьми, где же она? — Щеголеватый мужчина с силой ударил тростью по каминной решетке. — И не вздумай сбивать меня с толку своими жалкими отговорками! Тебе, конечно же, известно, где сейчас твоя сестрица!
Дункан прислонился к письменному столу, скрестив руки на груди.
—Я понятия не имел, что она ездила в Париж и встречалась с тобой. Ты плохо знаешь Кассандру. Разве можно за ней угнаться? Лучше скажи, зачем она к тебе приезжала?
— Чтобы предупредить о твоем коварстве. Моих денег тебе, видимо, недостаточно. Тебе нужен еще и мой труп!
— Касс — идиотка, — пробормотал Дункан, бросив на незваного гостя настороженный взгляд.
— Моя жена — весьма изобретательная особа. Она умышленно задержала меня во Франции, скрывая факт выздоровления своего любовника. Она потребовала развода, заверяя меня, что в противном случае мне грозит смерть. Более того, она захватила с собой своего последнего любовника, чтобы тот подтвердил ее слова, прибегнув, если потребуется, к физической силе. Да, этой чертовке не откажешь в изобретательности.
— Последний любовник? — Дункан лихорадочно соображал, какую может извлечь пользу для себя из этой новости. — Это вполне в духе Касс — лгать без зазрения совести. Мне бы хотелось услышать более полную версию этой истории. Так в чем же ты меня обвиняешь?
Руперт зло рассмеялся.
— Я пришел сюда не затем, чтобы тебя развлекать. Хотел лишь предупредить. Запомни, моя смерть не принесет тебе никакой выгоды. Я могу быть полезен тебе и твоей сумасбродке сестре, только пока жив.
Руперт повернулся и вышел. Дункан с трудом подавил желание плюнуть ему вслед. Кассандре придется ответить за многое, но, черт возьми, он не позволит этому мерзавцу обвести себя вокруг пальца.
Несколько часов спустя в дом Уайатта прибыл незнакомец, одетый во все серое. Встретивший его лакей сообщил, что граф не сможет его принять. Незнакомец вежливо поклонился и вышел.
— Как он представился? — поинтересовался граф.
— Его зовут, кажется, Уайендотт, милорд. Я почти не знаю букв и потому не сумел прочесть, что написано на карточке. А еще маркиз велел передать, что он слишком занят и не может встретиться с вами.
Проведя около часа в бесполезных препирательствах с Дунканом, граф велел кучеру ехать в деловую часть Лондона. Обычно он предпочитал сам управлять лошадьми, но сейчас надо было, чтобы кто-то присмотрел за каретой, пока он будет решать свои дела. Тем не менее он взял в руки поводья. Однако на лице кучера появилось выражение смертельной обиды, и граф решил не искушать судьбу. За последние несколько дней, особенно-после общения с Джейкобом и Лоттой, у Уайатта не возникало желания пререкаться со слугами, да и вообще с кем бы то ни было. За эти дни он наслушался пререканий больше, чем за всю свою жизнь.
Меррик с воинственным видом вошел в кабинет адвоката.
— Итак, что вы выяснили?
При виде высокого, элегантного графа сидящий за столом человек нервно поднялся и торопливо протер стекла очков. Меррик смерил адвоката недовольным взглядом — в глазах служителя закона читалась неуверенность.
— Нам удалось многое выяснить, милорд, — почтительно пробормотал адвокат. — Но у нас было слишком мало времени… Это неприятный человек. У него сомнительная репутация, но он невероятно богат, милорд. Ваши предположения оказались верны. Ваш камердинер оказал нам неоценимую помощь. Мы напали на важный след, и если только мне удастся найти доказательства…
Уайатт нетерпеливо зашагал по комнате.
— Мне нужны факты, а не обещания, причем прямо сей час. Немедленно. Сию секунду. Есть у вас хоть что-нибудь, чем я мог бы воспользоваться, не прослыв при этом гнусным клеветником?
Адвокат вздохнул и посмотрел на папку с документами. Самые многообещающие факты могут «не только оказаться клеветой, если их невозможно доказать, но и стать причиной грандиозного скандала. Перевернув страницу, адвокат начал с более доказуемых вещей.
Глава 27
Закутанный в черное домино, граф Меррик отдавал распоряжения. По его приказу в лондонском особняке Эддингсов был наведен идеальный порядок. На окна комнат нижнего этажа повесили черные шторы, и еще до захода солнца там воцарилась тьма. На столах стояло лишь по одной свече. Меррик обратился к человеку в маске дьявола:
— Берти, эту комнату ты берешь на себя. Не забыл, что нужно говорить?
«Дьявол» кивнул:
—Черт возьми, Меррик, я же не какой-нибудь сопливый мальчишка! Ничего я не забыл. Вот только не понимаю, какой от всего этого толк?
—Что верно, то верно, Альберт. — Джентльмен в черном плаще, цилиндре и полумаске небрежно облокотился о каминную полку. — Картежный притон — отличная идея. Как я сам до этого не додумался? Но уверяю вас, для нашей жертвы это не более чем привычные декорации.
—А как же твоя душа, Эддингс? Не забывай о бессмертии души. По крайней мере ты спасешь свою жизнь. Но если подведешь меня, тебе несдобровать.
Дункан рассмеялся:
— А кто воздаст мне мщение — ты сам, Меррик? Или моя очаровательная сестренка? Это вполне в духе Кассандры — стукнуть меня по голове кочергой. Подобных выходок скорее можно ожидать от нее, нежели от тебя, Святой Уайатт.
Меррик едва сдержал гнев.
— Мы же договорились, Эддингс. Поздно выходить из игры. Нужно довести дело до конца. Хоть раз в жизни подумай о ком-нибудь, кроме себя.
Дункан пожал плечами, но промолчал, потому что в этот момент в комнату шагнул высокий римский легионер. Под шлемом было трудно разглядеть лицо Джейкоба.
— Черт побери, уже пора. — Меррик подошел к вошедшему. — А где Лотта? Женщины уже собираются в задней комнате.
—Она там с ними, милорд, — ответил Джейкоб.
—Хорошо, тогда все по местам. — Меррик повернулся к Томасу, сидевшему в дальнем углу. — Ты должен занять свое место и не шевелиться. Ты нужен мне для финальной сцены, не раньше. Ты меня понял?
—Да, сэр, — ответил Томас и, поднявшись, отправился в другую комнату, чтобы занять отведенное ему место.
Раздался стук в дверь. Граф сделал глубокий вдох и вознес молитву Всевышнему. Он чувствовал бы себя более уверенным в исходе предстоящего спектакля, будь рядом с ним Кассандра, но он не мог привести ее в компанию, где будет находиться Руперт. Слишком велик риск.
Руперт приехал вместе с незнакомым высокого роста джентльменом благообразной наружности. Маскарадных костюмов на них не было, оба ограничились полумасками.