Меррик ушам своим не верил. Американец склонился над Дунканом и дал ему отхлебнуть из фляжки. Вероятно, Руперт промахнулся и выстрелил своему противнику в бедро. Удивительнее всего было то, что американец пытается свалить убийство Руперта на Дункана, который на самом деле всего лишь ранил его.
Дункан тоже это понял.
—Никуда я не поеду! Это вы его убили. Моя сестра стала вдовой. Ей понадобится моя помощь. Вы хладнокровно пристрелили Руперта! И вам грозит тюрьма.
—Ошибаетесь! Я просто предотвратил убийство. Лорд Меррик, приношу свои извинения за то, что немного опоздал. С возрастом реакция слабее. — Уайендотт взглянул на графа и снова обратился к Дункану: — Лорд Эддингс, вы поступили бесчестно. И если даже вам удастся избежать судебного преследования, вас станут презирать в обществе. Советую вам на несколько лет покинуть эти края.
—Деньги Руперта теперь мои, так что плевал я на ваше презрение! — воскликнул Дункан.
Откуда-то из темноты появился Джейкоб с фонарем в руке, рядом с ним шел врач. Услышав слова Дункана, Джейкоб громко кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание. Стоявшая позади него Кассандра отступила в тень.
— Вам не достанется ни единого шиллинга, если только у вас на документах нет его подписи, — заявил Джейкоб. — Все имущество сэра Руперта переходит его жене.
Дункан даже не удостоил его взглядом.
— Касс не может самостоятельно распоряжаться его со стоянием. Как единственный родствен — ник мужского пола, я стану ее опекуном, так что не советую тебе разевать рот на чужое добро. Уайендотт уступил место врачу.
— Я ее отец и не допущу этого, — заявил он, презрительно, глядя на маркиза.
Тут в разговор вмешался Джейкоб:
—Вдова сэра Руперта — не леди Кассандра, а моя сестра. Она вышла за него, когда ей было всего шестнадцать. Доказательством может служить брачное свидетельство и их ребенок.
Охваченный яростью, Меррик оттолкнул Шеффингов и ринулся к Джейкобу, готовый ударить его.
— Мерзавец! И ты ничего не сказал Кассандре…
Боль с новой силой дала о себе знать, и Меррик пошатнулся, но Джейкоб, уклонившись от удара, схватил его за руку, а затем осторожно отвел к Берти и Томасу.
— Я ничего не мог сделать, милорд. Я не знал госпожу до тех пор, пока она не стала женой сэра Руперта. А потом не было смысла что-либо говорить. Она вбила себе в голову, что не должна выходить за вас замуж, чтобы ее брат не обобрал вас до последнего шиллинга. У нее было бы еще больше забот, узнай она, что ее брак считается незаконным. Когда я вернулся с войны, моя сестра и ее сын остались без крова и жили на улице. О них некому было позаботиться, кроме меня. Я старался как мог. Эти пистолеты я держал под рукой, надеясь воспользоваться ими при первой же возможности. Я бы и сам вызвал на дуэль этого проходимца, но кто станет обращать внимание на простого слугу? Я сделаю все возможное, чтобы загладить свою вину перед госпожой.
Джейкоб повернулся, чтобы принести Кассандре свои извинения, но закутанная в коричневый плащ фигура исчезла.
Меррик и Уайендотт переглянулись. Уайатт заковылял в ту сторону, куда предположительно могла направиться Кассандра, но американец остановил его:
— Позвольте мне самому ее найти. Вы и так причинили ей немало страданий.
Меррик прижал руку к ране и поморщился от боли.
— Вы не знаете и половины всей правды, сэр. Она носит под сердцем моего ребенка. Я верну ее, даже если ради этого мне придется перевернуть весь мир. Но в данный момент я лишь хочу убедиться, что она в безопасности. Кассандра плохо себя чувствует и вряд ли сможет обойтись без помощи.
Уайендотт нахмурился и бросил на графа сердитый взгляд.
— Вы за это заплатите. Вы, чертовы английские аристократы!.. — Он повернулся и быстро зашагал в том направлении, в котором исчезла Кассандра.
Пошатываясь, Меррик посмотрел ему вслед. Он понимал, что потерял Кассандру, но сердце отказывалось в это верить. Она не осталась с ним. Ей нет до него никакого дела. Теперь она свободна.Вопрос лишь в том, что она будет делать с этой свободой?
Глава 29
Уэсли Уайендотт тщательно скрывал свою тревогу, глядя на поникшую фигуру дочери на противоположном сиденье экипажа. Когда он догнал ее, Кассандра последовала за ним без всякого протеста. Однако вскоре ее молчание начало казаться ему каким-то неестественным. Совсем недавно это юное создание устроило в зале настоящий переполох. Подумать только, она вызвала на дуэль своего мужа, обругала последними словами возлюбленного — и вот теперь сидит, устало склонив голову и закрыв глаза.
Мысленно Уайендотт подсчитал годы, прошедшие с тех пор, как он последний раз бывал в Англии. Получалось, что Кассандре не больше девятнадцати. Удивительно, какие вольности позволяла себе эта юная девушка, особенно последние несколько часов. И это при том, что англичане считают его родину дикой страной! Но даже в Штатах его дочери, объявив о своей беременности, удалялись в свои комнаты, и с ними обращались как с хрупким фарфором. К тому же всем его дочерям было уже за двадцать и даже за тридцать, и вокруг них суетились мужья и горничные. Как же так вышло, что его самая младшая дочь, выросшая в стране, где аристократическая традиция пустила древние корни, беременна и не замужем, да еще, одетая в какой-то дурацкий костюм, развлекает компанию картежников?
Что ж, в этом нет ничего удивительного, подумал Уайендотт, вспомнив себя в молодые годы. Кассандра должна была бы родиться мальчиком, не унаследуй она изящество своей матери. Но, с улыбкой глядя на милое лицо дочери, отец вынужден был признать, что рад этому обстоятельству.
— Ты будешь хорошей женой Меррику, — произнес он вслух.
Кассандра на мгновение открыла глаза, но в них больше не было огня. Затем она вновь опустила ресницы, и в карете воцарилась тишина.
— Рана неглубокая. Через несколько недель он поправится. Я не знаю здешних обычаев, но, мне кажется, тихое бракосочетание в сельской церкви будет вполне уместным.
На этот раз Кассандра даже не взглянула на него. Уайендотту захотелось встряхнуть ее, но Меррик говорил, что в дороге она плохо себя чувствует. У него будет еще достаточно времени, чтобы получше узнать дочь, о существовании которой он раньше даже не догадывался.
В последующие несколько недель выяснилось, что он ошибался. Кучер Меррика поспешно отвез их в поместье в Суссексе, но даже восторженный прием, который устроила им мать Кассандры, не вернул девушке прежнего жизнелюбия. Едва заметив воссоединение влюбленных родительских сердец после долгой разлуки, Кассандра поднялась по лестнице в спальню, которую когда-то делила с Мерриком.
Кассандра жила словно в каком-то забытьи. Она не отвечала на вопросы и лишь равнодушно пожимала плечами.
Элизабет беспомощно сжимала кулаки, наблюдая за бледной, словно привидение, дочерью. Кассандра каждый день в одиночестве бродила по берегу, часами глядя на море. Элизабет считала это опасным знаком. Она в отчаянии повернулась к Уайендотту, который тоже смотрел на одинокую фигуру среди скал.
—Ты должен что-то сделать, Уэсли. Напиши Меррику. Попроси его приехать. Он непременно женится на ней, разве не так? Он же не бросил ее?
—Разумеется, нет. Полагаю, он исполнит свой долг. Он осознает свои обязательства. Дуэль вызвала невероятный скандал, и он должен как-то уладить щекотливую ситуацию. Не думаю, что сейчас он в состоянии куда-то уехать. Я напишу ему, чтобы узнать, как у него дела, — произнес Уайендотт, но даже его самого едва ли утешили собственные слова. Такие понятия, как «долг» и «обязательства», вряд ли интересны девятнадцатилетней девушке. Но Меррик — светский человек и гораздо старше ее. Он не стал бы заманивать в свою постель благовоспитанную барышню, не собираясь нести ответственность за свои действия. Если только не счел ее замужней дамой.
Но это не оправдание. В тот же вечер Уайендотт отправил Меррику письмо с требованием прояснить свои намерения. Упомянул он и о том, в каком подавленном настроении пребывает Кассандра.