В дверь снова постучали, и Сивилла пошла открывать, на этот раз вернувшись с Левкой и Зофи. Эти двое теперь были соседками, и Персефона еще не решила для себя, было ли это хорошей идеей. Левка только недавно вернулась в мир смертных, несколько веков пробыв деревом, а Зофи совершенно не понимала людей, потому что выросла среди женщин-воинов. И все же они двое учились – как простым вещам, вроде хождения по тротуарам и заказа еды, так и более сложным аспектам жизни смертных, вроде социализации и самоконтроля.
Левка была наядой – водяной нимфой. Благодаря белым волосам и ресницам и бледной коже ее голубые глаза казались яркими, как солнце. Когда Персефона впервые ее встретила, Левка была настроена воинственно, и ее прекрасные черты казались свирепыми и угловатыми. Спустя время она узнала нимфу получше, и ее отношение к ней изменилось, несмотря на тот факт, что Левка прежде была любовницей Аида. Тем не менее Персефона была уверена, что между ними не осталось привязанности, чего нельзя было сказать о Минфе, – и благодаря этому факту решение принять Левку под свое крыло далось ей намного легче. Сегодня на нимфе было простое легкое голубое платье, в котором она была похожа на снежную королеву.
Войдя в квартиру, Зофи улыбалась, но тут же стала серьезной, заметив Аида.
– Милорд! – воскликнула она и быстро кивнула.
– Не надо делать этого здесь, Зофи, – попросила Персефона.
– Но… он же лорд подземного царства.
– Мы все в курсе, – сказал Гермес. – Взгляни на него – он единственный гот в этой комнате.
Аид сверкнул на него глазами.
– Раз все уже здесь, давайте поиграем! – произнес Гермес.
– Во что? – спросила Елена. – В покер?
– Нет! – ответили в унисон все присутствующие, устремив глаза на Аида, который ответил им свирепым взглядом, словно хотел испепелить. Персефона могла лишь представить, как долго ей придется компенсировать его страдания.
– Давайте сыграем в «Я никогда не»! – Гермес потянулся через барную стойку к кухонному шкафу и схватил несколько бутылок разного алкоголя. – С шотами!
– Ладно, но у меня нет рюмок, – пожала плечами Сивилла.
– Значит, вам всем придется найти, из чего пить.
– О боги, – пробормотала Персефона.
– А что за «Я никогда не»? – поинтересовалась Зофи.
– Все очень просто, – ответил Гермес, поставив бутылки на кофейный столик. – Ты рассказываешь о чем-то, что никогда не делала, и если кто-то это делал, он выпивает рюмку.
Гости заполнили гостиную. Гермес уселся на одну половину дивана, в то время как Бен занял другую – пока не заметил, что Сивилла села на пол рядом с Персефоной. Тогда он покинул свое место, чтобы втиснуться рядом с ней. Наблюдать за его поведением было неловко, так что Персефона отвела глаза и обнаружила, что на нее пристально смотрит Аид. Он стоял напротив нее, немного выходя из круга, который они сформировали. Она спросила себя, найдет ли он причину не играть в эту игру, и богиня не могла отрицать, что в глубине души хотела посмотреть, как он ответит на каждое из заявлений.
Но одновременно и боялась этого.
– Я первый! – выкрикнул Гермес. – Я никогда не… занимался сексом с Аидом.
Взгляд Персефоны был убийственным, – она знала это, потому что почувствовала, как раздражение разъедает чары, что она накладывала с целью приглушить цвет своих зрачков.
– Гермес, – выдавила она его имя сквозь зубы.
– Что? – проскулил он. – Эта игра – сложная штука для кого-то моего возраста. Я же уже делал все.
Потом Левка прокашлялась, и у него округлились глаза, когда он понял, что наделал.
– Ой, – произнес он. – Ой.
Персефоне нравилась Левка, но это не значило, что ей нравилось, когда ей напоминали об общем прошлом Аида и нимфы. Она намеренно не смотрела на Левку, отпив из бутылки «Фаербол» [3].
Следующим был Бен:
– Я никогда не преследовал бывшую девушку.
За заявлением лжепророка последовала всеобщая неловкость. Он пытался доказать, что не был подозрительным типом?
Никто не выпил.
Следующей была Сивилла:
– Я никогда не… влюблялась с первого взгляда. – Это был камень в огород Бена, но он, казалось, даже не заметил, – или, возможно, ему было все равно, ведь он был уверен в своих способностях в качестве оракула. Он выпил.
Следующей была Елена:
– Я никогда не… занималась сексом втроем.
Никого не удивило, что Гермес отпил из бутылки, но это же сделал и Аид, и у Персефоны отлила кровь от лица. Может, дело было в том, как он это сделал – опустив глаза, так что ресницы отбросили тень на его щеки, словно не хотел знать, смотрит ли она на него. И все же богиня попыталась урезонить себя, – ведь они это уже обсуждали. Аид не собирался извиняться перед ней за то, что жил до нее, и она это понимала. Она осознавала, что у Аида, бога мертвых, было много разнообразного сексуального опыта, и все равно ревновала.