– Я… не понимаю, – произнесла Персефона. – Откуда Аполлону знать, что случилось с Гармонией?
Бог снова улыбнулся, моментально забыв об ужасе благодаря возможности похвастаться:
– Исцеляя, я могу видеть воспоминания. Для этого мне нужно нащупать ее раны и выяснить, как она их получила… и от кого.
Персефона встала и сделала шаг назад, наблюдая за работой Аполлона, ее удивило, насколько ласково он обращался с богиней.
– Милая Гармония, – тихо произнес он, положив ладонь ей на лоб и пригладив ее спутанные волосы. – Кто же это с тобой сделал?
Пока он говорил, его тело засияло, и вскоре это сияние перенеслось на Гармонию. Поморгав, Аполлон закрыл глаза, и Персефона увидела, как искажается его лицо – брови сошлись на переносице, тело забилось в конвульсиях. Она поняла, что он переживает ее боль. Дыхание Аполлона стало прерывистым. А потом из носа у него потекла кровь, и Персефону охватило беспокойство:
– Аполлон, хватит!
Она оттолкнула его. Он упал навзничь и прижал руку к носу, кровь из которого уже окрасила его губы. Отведя пальцы, он, казалось, и сам смутился от того, какой эффект произвело исцеление.
– Ты в порядке? – спросила она.
Аполлон взглянул на нее усталыми фиолетовыми глазами. Но все же улыбнулся.
– Ух ты, Сеф, – произнес он. – А тебе и правда не все равно.
Богиня весны нахмурилась.
– Почему она не просыпается? – не поняла Персефона, возвращая их внимание к Гармонии, которая даже не пошевелилась.
– Я не знаю, – признал он. – Я исцелил ее настолько, насколько смог. Остальное… зависит от нее.
У Персефоны кровь отлила от лица. Она вспомнила, как Лекса какое-то время пребывала в подвешенном состоянии, решая, вернуться ей обратно или остаться в подземном царстве.
– Аид?
– Я не вижу конца ее жизненной линии, – ответил он, и у нее сложилось впечатление, что он отвечал на незаданный ею вопрос только ради нее, а не ради Афродиты. – Сейчас важнее то, что ты увидел, пока исцелял ее, Аполлон.
Тот поморщился, словно от головной боли.
– Ничего, – ответил он. – По крайней мере, ничего, что бы нам помогло.
– Так ты не увидел ее воспоминаний? – уточнил Гермес.
– Не много. Они были темными и туманными – думаю, это ответ на травму. Она, вероятно, пытается их подавить, а это значит, что ничего не прояснится и тогда, когда она проснется. На нападавших были маски – белые с зияющими дырками на месте ртов.
– Но как им вообще удалось ей навредить? – не могла понять Афродита. – Гармония ведь богиня примирения. Она должна была повлиять на этих… бродяг и усмирить их.
Это действительно было так. Даже если агрессору удалось нанести неожиданный удар, силы Гармонии должны были предотвратить дальнейшую атаку.
– Вероятно, они нашли способ подавить ее магию, – предположил Гермес.
Все боги обменялись взглядами, и даже Гефест казался обеспокоенным – он опустил руки и на дюйм выдвинулся из тени.
– Но как? – поразилась Персефона.
– Все возможно, – сказал Аполлон. – Реликвии постоянно создают проблемы.
Персефона узнала о реликвиях, когда училась в колледже. Это мог быть любой предмет, наделенный силой богов: меч, щит, копье, ткань, украшение – вообще что угодно, чем владел бог или что подарил одному из своих фаворитов. Эти предметы обычно находили на полях боя или могилах. Некоторые оказывались в музеях, другие – в руках людей, что намеревались использовать их для своих чудовищных целей.
– Аид? – она назвала его имя, потому что была уверена – его мозг работает, перебирая все вероятности, пока они разговаривали.
Спустя мгновение он ответил:
– Это могла быть реликвия или другой бог, жаждущий власти. – Она заметила, как он бросил взгляд на Гефеста. Кузнец создал за века много всего: щиты и колесницы, мечи и троны, аниматроников и людей. – Есть идеи, Гефест?
Тот покачал головой с мрачным выражением лица. Взгляд его серых глаз был устремлен на жену и ее сестру.
– Мне нужно больше сведений.
У Персефоны сложилось впечатление, что это не совсем правда. И все же она понимала необходимость знать больше, чем мог сообщить Аполлон.
– Дайте ей отдохнуть, и когда она проснется, напоите ее амброзией с медом, – сказал Аполлон, поднимаясь. Персефона встала рядом с ним, поддержав, когда он пошатнулся, поднеся руку к голове.
– Ты уверен, что все в порядке?
– Ага, – выдохнул он и рассмеялся. – Будь начеку, Сеф. Скоро я тебя призову.
После этого он исчез. Персефона поймала на себе темный взгляд Аида, но он почти сразу перевел глаза на Афродиту: