- Довольно! Довольно, Ларт!
- Сейчас вы знаете, что я прав. Но ваше воспитание заставляет вас страдать, а речи мои кажутся чудовищно приличными, безнравственными, дерзкими...
- Да, вероятно вы правы... Но пощадите мои чувства, Ларт! - задыхаясь, проговорила Гретхен.
- Простите... Я только хотел дать вам повод для размышления.
Беседы с Лартом далеко не всегда заканчивались для Гретхен желанием опрометью выскочить из гостиной или библиотеки, забиться к себе в комнату и как можно дольше с ним не встречаться. Отнюдь. Подобное было скорее, исключением. Гретхен испытывала удовольствие от долгих разговоров с Лартом. Впервые мнение ее было интересно другому человеку, мысли, рожденные "куриными мозгами" оказывались достойными внимания и уважения. Вынужденно ведя уединенный образ жизни в замке барона Ланнигана, Гретхен находила утешение и забвение в книгах. А библиотека, собираемая многими поколениями Ланниганов, была хоть и бессистемна, но весьма обширна. Здесь можно было найти произведения любых жанров и сфер человеческого познания. Гретхен, начала осваивать ее со светской литературы - с романов о любви, но скоро пресытилась ими, и исследование фонда приняло более серьезный характер. Гретхен нашла то, чего и не искала, - в трудах по философии и богословию она обнаружила поддержку и опору себе. Она много размышляла над прочитанным, восхищалась отдельными постулатами, как откровением, с другими спорила, третьим находила подтверждение в каждом дне своей жизни... Но облекать мысли свои словами Гретхен впервые начала в беседах с Лартом. Он и сам был великолепным собеседником, остроумным, живым. Яркая, образная речь его завораживала, перед Гретхен будто разворачивались удивительные картины другой жизни, другой действительности, которой и принадлежал этот человек. Картины эти были настолько реальны, что, подпадая под их очарование, Гретхен уже не хотела сомневаться в их истинности и жаждала лишь одного - чтобы Ларт разворачивал перед нею все новые и новые полотна.
Проходил день за днем, пролетал, наполненный прогулками, музыкой и нескончаемыми разговорами. Первоначальное намерение Гретхен порыться в здешней библиотеке, осталось нереализованным. Ларт иногда читал ей вслух, и Гретхен с огромным удовольствием, затаив дыхание слушала его низкий, мягкий голос. Но саму ее к книгам не тянуло - когда перед ней была удивительная, завораживающая, едва-едва приоткрытая книга - Ларт. И ей уже действительно хотелось, чтобы все так и оставалось, чтобы ничего не менять. Перемен она боялась. Но пришел день, когда Ларт объявил, что пора отправляться в путь.
- Я получил известие. Тот человек, что был вашим незримым хранителем в замке барона, уже на побережье. Пока мы доберемся туда, он приготовит наш корабль к отплытию, чтобы мы могли без промедления выйти в море. Близится сезон штормов, но времени еще достаточно, чтобы избежать спешки. Гретхен, вы не будете возражать, если я предложу вам роль юноши? Нам лучше иметь вид двух путников-мужчин, в начале пути особенно. Я знаю, вы хорошая наездница, но сможете ли выдержать два-три дня верховой езды? Потом уже не будет нужды изображать моего младшего товарища, хватит и вуали на шляпке. Кроме того, даме пристало путешествовать в карет, это поможет избежать любопытствующих глаз. Но все это станет доступно нам немного позже.
- Разумеется, Ларт, я сделаю все, что вы сочтете нужным. Я хочу лишь одного - как можно быстрее уехать из этих мест.
Глава деcятая
рассказывает о начале долгого пути
и о том, как ценно взаимопонимание
Весь следующий день они провели в седлах. Солнце без устали поливало жаром все, что лежало под белесым, выгоревшем от зноя небом: деревни и крестьянские поля, рощи взбегающие по холмам, утомленных путников. В недвижимом воздухе не было ни малейшего дуновения, которое принесло хотя бы обманное облегчение. Длинный шлейф пыли долго висел над дорогой, медленно оседал на придорожную траву и деревья. Гретхен старалась держаться бодро и не выдавать своей усталости, потому что Ларт тогда начинал думать лишь о том, где удобнее остановиться передохнуть, и вскоре объявлял привал где-нибудь в тенистой роще, или на берегу ручья. Но Гретхен не хотела этих остановок, потому что над всеми ее желаниями преобладало одно - как можно скорее уехать из мест, где даже под платьем юноши в ней могли опознать супругу барона Ланнигана. К тому же она знала, что Ларт тоже предпочел бы не задерживаться вблизи замка барона. Уже в сумерках они подъехали к постоялому двору у перекрестка дорог. Гретхен была безумно рада приземистому темному строению с вывеской на скрипучих цепях, с сомнительным радушием приглашавшей: "Будьте как дома". Непрезентабельный вид гостиницы не имел для Гретхен никакого значения, она обрадовалась бы сейчас и сараю с охапкой сена, только поскорее бы оставить седло.
Хозяин проводил их в довольно-таки просторную комнату, обставленную лишь самым необходимым. Наверняка, родились эти, с позволения сказать, предметы мебели, где-то неподалеку, под топором и пилой деревенского столяра. Впрочем, это тоже не имело значения. Гораздо более важным было то, что пыльная духота осталась снаружи, и здесь показалось так прохладно, свежо после целого дня иссушающего пыльного зноя. Гретхен не терпелось остаться одной.
- Устали, мой юный друг? - участливо спросил Ларт, прикрывая за собой двери.
- Да, немного, - виновато призналась Гретхен. - Я ведь уже и не помню, когда в последний раз совершала верховую прогулку.
- Я знаю. Я знаю, что барон запрещал все, что могло бы пойти вам на пользу и держал чуть ли не взаперти в каменных стенах замка, без солнца и свежего воздуха. Но спешить нет никакой необходимости, у нас предостаточно времени впереди. Мы вполне можем остановиться здесь на день или на два.
- О, нет, Ларт! Ни в коем случае, об этом и речи быть не может! Пожалуйста, я вас прошу - завтра я хочу ехать дальше. Уверяю вас, за ночь я прекрасно отдохну. Пожалуйста, - проговорила Гретхен, умоляюще глядя на Ларта.
- Хорошо, мы решим это утром. А теперь скажите мне, что вы предпочитаете: хотите ли спуститься вниз или лучше поужинаем здесь, в комнате?
Гретхен вспомнила грязный сумрачный зал, и таких же сумрачных людей в нем. Они все обернулись, едва Ларт отворил двери. Любопытствующие и заинтересованные взгляды провожали их до тех пор, пока Ларт и Гретхен не скрылись за поворотом узкой лестницы, поднимаясь вслед за хозяином.
- О, разумеется, лучше здесь, Ларт! Если это возможно. Но есть мне почему-то совсем не хочется.
- Это от усталости. Сейчас вы умоетесь, и вместе с пылью и потом смоете усталость. Увидите, насколько легче вам станет. И есть сразу захочется.
Будто дожидалась за дверью этих слов, в комнату вошла пышнотелая женщина с фарфоровым тазом, кувшином и ведром воды.
- Приготовьте ужин для нас, чуть позже я спущусь за ним, - распорядился Ларт.
Кивнув, женщина вышла.
- Я помогу вам, Гретхен. Можете освободиться от верхнего платья, я запер дверь.
Гретхен с облегчением сбросила на руки Ларта пропыленный плащ, сняла шляпу и куртку, осталась в одной просторной белой рубахе. Она с увлечением плескалась, тихонько повизгивая от прохладной воды.
- Несказанное блаженство! - простонала она, промакивая полотенцем лицо и откидываясь на спинку стула.
- Вот вы и оживаете. А теперь надо вымыть ноги холодной водой, и вы забудете об усталости.
Ларт присел на корточки и снял с нее сапоги, - взгляд Гретхен сделался напряженным.
- Ларт, оставьте!
Он невозмутимо завернул штанину до колена и стянул с ноги чулок.
- Ларт! - лицо Гретхен чуть побледнело.
Ее порывистое движение встать, пресеклось строгим "Сядьте!", и Гретхен будто приковало к стулу. Ларт не часто демонстрировал ей умение быть властным, но однако, это было не впервые. Гретхен оцепенела, и, вероятно, лишь глаза могли выдать ту бурю, что клокотала в ней. Неприятны ли были ей прикосновения рук Ларта? Вероятно, Гретхен не была бы искренна, заяви она об этом. Сам вид склоненного к ее ногам мужчины - до сих пор к земле гнули ее мог бы отозваться музыкой торжества в сердце любой женщины. Но Гретхен об этом не думала - то, что он делал, он делал, не считаясь с ней, с ее чувствами, с высказанным желанием, которое он просто проигнорировал, и это было больно. Она обязана была оттолкнуть его, но и этого не могла сделать. Гретхен почувствовала себя жалкой, слабой и в чем-то виноватой. Весь ее протест выразился в слезах, которыми наполнились ее глаза. Когда Ларт снизу поднял на нее взгляд, с ресниц скатились слезинки.